Я встала и достала из сумки телефон.

— Кстати, как все это началось? — спросила Элиза.

Ее вопрос застал меня врасплох.

— Что ты имеешь в виду?

— Часть моей работы как адвоката состоит в том, чтобы рассказывать истории. Когда я стою перед судьей, я защищаю моего клиента и делаю все для того, чтобы судья понял, что именно происходило в то или иное время. Поэтому, если мой клиент угнал машину и поехал прокатиться на ней, я не хочу заострять внимание только на этом. Я хочу поговорить о том, что было до того. Найти причину, почему мой клиент сделал то, что он сделал.

В ее глазах загорелся свет, как будто разговор о работе помогал ей докопаться до сути.

— Возможно, он подвергался насилию дома. Или поссорился со своей девушкой. Иногда это помогает, иногда нет, но в любом случае полезно знать отправную точку. Когда мы встретились в баре, вы рассказали про Оливию и Дестини, но теперь мне вдруг стало непонятно, как вы двое вообще узнали об Оливии.

— Мама Эмили связалась со мной через «Фейсбук», — тихо сказала Кортни. — Это она рассказала мне про Оливию.

Элиза взглянула на меня.

— Ты не в курсе, как об этом узнала твоя мать?

— Она сказала, что кто-то в «Фейсбуке» прислал ей ссылку.

— Ты помнишь кто?

Я задумалась. Сначала имя ускользало от меня, но потом я вспомнила:

— Норрис. Бет Норрис. Мать сказала, что ее дочь Лесли закончила школу вместе с нами.

Элиза поморщилась.

— Лесли Норрис? Это имя ничего мне не говорит.

— В любом случае, какое это имеет значение?

— Это важно, потому что… — Она закусила губу. — Кажется, именно твоя мать рассказала тебе и про Дестини?

— Да. Но там была… — Я снова умолкла, пытаясь вспомнить имя. Еще миг, и я щелкнула пальцами. — Анна Вольф. Мать Дженнифер Вольф.

— Кто такая Дженнифер Вольф?