Шапку носить? Но не дома же! Как бы кого при виде моей шевелюры инфаркт не хватил! Но и скрываться от них, пока не заживет, не самая удачная идея. Судя по запискам — меня все же потеряли, несмотря на все труды и записи. Все же раньше я невесть где не ночевал. Ни у подружек, не у друзей, нигде либо еще. Дома, и только дома, а тут... надо было готовить почву заранее! Или хотя бы «сбегать» не в выходной день.

Нда, причёску придется сменить. Стать бунтаркой, панкой, неформалкой. Побрить голову — ну волосы с этим и без меня справились на добрую половину! Оставшеюся часть волос облагородить — чтобы они небыли похожи на клок плешивой шерсти! А все же, на волосы. Ну и зачесать на лоб, для большего понта — что бы дыру от пули прикрывали! А то она, собака, все так же зияет красной точкой, и пуля, матушка, внутри сидит, покоится, часа «Ч» дожидается.

Эх... макароны! Пища богов! Вкуснотища! Отваренные в едва подсоленной воде... зачем им нужны кетчупы, да пасты? И так божественно! С голодухи. А уж если все же поковыряться в холодильнике и найти сыр...

Щелкнул замок двери входной.

Эт...

В коридоре обрисовался папа. Замученный, уставший, но за каким-то лядом вернувшийся с работы в понедельник в три часа дня, и не разуваясь, и не закрывая за собой входную дверь, метнувшийся на кухню. На кухню, где обнаружил дочечку, с сыром в одной руке, и ножом в другой — ладно хоть в его голове и мысли не мелькнуло, что я этим ножом в этот миг готовился резать вовсе не сыр.

Увидевший дочь, и без лишних слов, кинулся заточить её в свои объятья — я еле нож успел отбросить! Прижал к себе столь сильно, что у меня аж кости захрустели! А в голове мелькнула вполне логичная мысля — порки мне не избежать.

— Ты где пропадала, Саша? — проговорил он, срываясь на хрип.

И провел рукой по моим волосам, кажется только сейчас заметив, что с ними что-то не так.

Отстранился, позволив мне наконец вдохнуть, я сам «любуясь» моей головой в общем плане, проведя рукой по старательно выбритой лысине для убедительности, не веря глазам своим — и выпал в осадок минуты на три.

— Ну ничего, и не такое бывает — проговорил куда-то в пустоту полушёпотом, и суровым взглядом уставился на меня, требуя ответов.

Я — молчу благоразумно, потупив глазки, пряча заодно и лоб с дырой.

— Ну ничего! Мама вечером придет, она тебе устроит! Я детей бить не могу, так что — не обессудь.

Намек понят, пора выкладывать тузы!

— У друзей. — потупил глазки я еще сильней.

— У друзей, да? Три дня, да?

— Ага! — с вызовом уставился на родителя — У друзей! И записку я вообще-то писала! Так что — не надо мне тут! «меня потеряли» — надулся как хомяк.