Вкус кажется крестьянам привкусом, а привкус кажется излишеством. В отличие от нас, они лгут естественно, спокойно берут все, что плохо лежит, и совершенно лишены жалости к ближнему. Помочь они помогут, придут с тяпками, если у тебя живую изгородь разметало градом, но сочувствовать тебе не станут. Бог тебя заметил, изничтожил твои кусты, вот и хорошо, радуйся, начинай все сначала.
* * *
Начинай все сначала. Черта с два. Он допил вино и выбросил картонку в урну; разносчик тут же помахал ему рукой, предлагая еще стаканчик. Площадь казалась до странности пустой после всех процессий, за которыми он ходил здесь несколько дней подряд: чисто выметенный песок, сизая брусчатка, отмытая с мылом.
Свет лежал толстыми слоями на мостовой, на смоляных камнях вокруг клумбы, на железных столиках кофейни, горячий свет плескался повсюду: в этих краях Паскетта всегда притворяется июльским днем. Банка с краской оттягивала левую руку, крышка, которая и так держалась на честном слове, окончательно отвинтилась, из-под нее сочились мелкие алые капли, и пакет с арабской вязью уже промок с одного угла. Через десять минут я приду в гавань, подумал он, и Пеникелла улыбнется мне всем своим крестьянским лицом: запекшимся ртом, глазами цвета незрелого крыжовника, даже носом, на кончике которого сидит не то коричневая мушка, не то царапина.
Внезапно ему стало холодно, и он ускорил шаг. Поднялся ветер, облака мягко расступились над вершиной холма, небо между ними оказалось по-зимнему прозрачным. Тонкие разлапистые ели на скале чернели, словно рыбьи косточки на стеклянной тарелке.
Я хотел бы чувствовать себя богом из машины, думал Маркус, любимцем Еврипида, спускающимся с театрального потолка под торжествующими взглядами хористов, разрешающим все споры, насыщающим голодных, разъясняющим будущее. Но в этой истории я напортачил. Придется просить прощения.
Кусты жасмина, посаженные вдоль ограды кладбища, за ночь так плотно покрылись цветами, что казались заснеженными, у входа толпились старушки с венками, сплетенными из пальмовых листьев, одна из них, показавшаяся знакомой, окликнула его и указала рукой на землю. Маркус посмотрел вниз и увидел цепочку ровных блестящих капель, похожих на рассыпанные ягоды брусники.
Арабский пакет размок и порвался, а жаль, ему хотелось посмешить старика поговоркой.