– Тогда откуда у тебя травинки в волосах?

Смущенная Элли потянулась к волосам.

– Разве ты моя мать? – с улыбкой спросила она.

Кэти представила себе, как кто-то обнимает и целует Элли. Она вспомнила об Адаме и вместо смутной истомы внизу живота ощутила лишь горечь.

– Нет. И ты тоже не моя мама.

Элли сжалась:

– Верно.

– Но ты считаешь себя ею. Тебе хочется, чтобы я прижалась к тебе и выплакала свое горе и чтобы мне полегчало. Но знаешь что, Элли? Матери не всегда могут облегчить горе, что бы ты ни думала.

Уязвленная Элли прищурилась:

– Эти слова говорит настоящий эксперт в материнстве.

– Я знаю больше твоего, – возразила Кэти.

– Разница между тобой и мной, – невозмутимо произнесла Элли, – в том, что я отдала бы все, чтобы иметь ребенка, а ты постаралась поскорее избавиться от своего.

Глаза Кэти широко раскрылись, как будто Элли ударила ее. Потом молниеносно наполнились слезами, которые девушка вытирала тыльной стороной ладони.

– О Господи! – запричитала она, скрестив руки на груди. – О Господи, ты права!

Элли пристально взглянула на нее:

– Это ты убила ребенка, Кэти?

Девушка покачала головой:

– Я уснула. Уснула, клянусь тебе и Господу, с ним на руках! – Ее лицо исказилось от муки. – Но я могла и убить его, Элли. Я хотела, чтобы он пропал. Месяц за месяцем я желала, чтобы он просто исчез.

Теперь она согнулась пополам, задыхаясь от бурных рыданий. Тихо выругавшись, Элли крепко обняла Кэти.

– Это всего лишь желание, – утешала Элли, гладя водопад ярких волос девушки. – От желания ничего не происходит.