Она ломала голову над тем, что бы такое преподнести Элли на блюдечке с голубой каемочкой – какое-нибудь веское доказательство, которое все прояснило бы. Но кому могло понадобиться встать среди ночи?

Ее отцу. Сама мысль об этом смутила Кэти. Папа иногда спускался в коровник взглянуть на коров, которые должны были отелиться. Но он бывал там, чтобы дать жизнь, а не отнять ее. Найди он Кэти, лежащую с новорожденным, он был бы шокирован, даже взбешен. Но для него правосудие вершила Церковь, а не собственные руки.

Сэмюэл. Если бы он рано пришел на дойку, то мог бы обнаружить ее в коровнике с новорожденным. Само собой разумеется, у него были бы все основания огорчиться. Мог бы он сгоряча навредить ребенку? Невозможно, подумала Кэти, только не Сэмюэл. Сэмюэл не делает поспешных выводов, он думает медленно. И он слишком честен, чтобы солгать полиции. Вдруг Кэти просияла, вспомнив про другое алиби для Сэмюэла: он всегда таскал с собой Леви. И у него просто не хватило бы времени совершить преступление, пока он находился в коровнике один.

Значит, не оставалось никого – никого, кроме самой Кэти. И вот в самую глухую ночную пору она завернулась в лоскутное одеяло, спрашивая себя, а не правы ли, в конце концов, доктор Полаччи и Элли. Если не помнишь какого-то события потому, что оно никогда не происходило? Или потому, что хочешь, чтобы его не было?

Кэти потерла виски. Она погружалась в сон, убаюканная воспоминаниями о высоком тонком крике ребенка.

Элли разбудил бьющий в глаза свет фонарика.

– Ради бога! – пробубнила она, бросив взгляд на крепко спящую Кэти, а потом подошла к окну.

Если это Сэмюэл пришел принести извинения, было бы очень мило с его стороны, если бы он выбрал другое время, а не час ночи. Элли выглянула в окно, готовая отчитать его, но увидела, что перед домом стоит Куп.

Быстро надев рубашку и шорты, Элли поспешно спустилась вниз. Выйдя на крыльцо, она приложила палец к губам и отошла на некоторое расстояние от дома. Потом сложила руки на груди и кивнула на фонарик:

– Сэмюэл научил тебя этому трюку?

– Леви, – ответил Куп. – Парень просто классный.

– Ты приехал, чтобы продемонстрировать мне свое знание амишских брачных ритуалов?

Едва произнеся эти слова, она тут же пожалела о них. Как будто после того, что произошло в тот вечер, у Купа могло возникнуть желание склонять ее к чему-то, хотя бы косвенно напоминающему брачный ритуал.

– Я приехал, чтобы извиниться, – вздохнул он.

– Посреди ночи?

– Я позвонил бы, но никак не мог найти номер Фишеров. Пришлось взять мой супер-пупер-фонарик и обратиться к предмету лично.