Двадцать шесть

Час. Прошел час с того момента, как мама произнесла эти слова. Она убедила меня и Джейсона поехать с агентами в конспиративную квартиру в двух городах отсюда. Тридцать минут с того момента, как мама отпустила меня переодеться и принять обжигающе горячий душ, во время которого я старалась не думать, почему белый кусок мыла постоянно окрашивается в розовый. И восемнадцать минут с того момента, как я села за большой квадратный стол в гостиной. Кесслер и Диксон изложили свою теорию, включив маленький диктофон. Но я до сих пор не понимала, что происходит.

– Ты в порядке? – спросил Джейсон. Он сидел рядом со мной.

Я сжала его руку. Судя по тому, как он поджал губы, он воспринял мое молчание как отрицательный ответ. Так и было, но я молчала по другой причине. Я старалась говорить как можно меньше из-за диктофона. Мне не хотелось, чтобы моими словами воспользовались против меня. Или против Марка.

Я сделала глубокий вдох.

– Значит, вы хотите сказать, что я не находилась в программе защиты свидетелей с двенадцати лет. Меня похитил сын Анжело Розетти. Я права?

Диксон кивнул.

– Да.

– Это невозможно.

Кесслер, сидевший напротив меня, вздохнул. Я перевела взгляд на него.

– Вы уже знаете, что Лоренцо Розетти был убит на кухне моего дома. Я знаю, как он выглядит. Я не жила с Лоренцо. И я знакома с Данте Розетти. Мы учились в одном классе, когда я уехала. Меня не мог похитить шестиклассник.

– Тебя похитил не Данте и не Лоренцо, – возразил Диксон. – Мы считаем, что это сделал старший сын Анжело.

Я нахмурилась.

– Старшим сыном Анжело был Лоренцо.

Диксон опустил взгляд на бумажную папку, которая лежала перед ним. Он смотрел на нее секунду, словно обдумывая что-то, и затем вынул фотографию. Он молча положил ее на стол передо мной изображением вниз. Все это время он не спускал глаз с бумажной папки.

Меня напугало нежелание Диксона смотреть мне в глаза. Я взяла фотографию и похолодела.

Одну бесконечную минуту мои глаза не моргали, легкие не дышали, а сердце не билось.

С фотографии на меня смотрели четыре человека в костюмах, словно они пришли на свадьбу. Данте выглядел моложе, чем я его помнила. Глаза Лоренцо сияли и были полны озорства. Анжело выглядел так же, как и в те редкие дни, когда он забирал Данте со школы. И… Марк. Он сидел в стороне ото всех. Его густые каштановые волосы были длиннее, чем обычно, а борода – не такой густой, но это точно был он.

– Его зовут Марко Розетти.

От слов Диксона у меня сжалось сердце.