– И опять вынужден ответить, что не знаю. Сам я не был в архиве как минимум лет тридцать. Но вы можете поговорить с дамой по имени Будиль Линдгрен, которая отвечает за хранение всех архивов концерна.

– Вы не могли бы позвонить ей и договориться, чтобы Лисбет дали возможность посетить архив уже сегодня во второй половине дня? Она хочет прочитать старые статьи о концерне. Очень важно, чтобы она получила доступ ко всему, что может представлять интерес.

– Конечно, я могу это устроить. А что-нибудь еще нужно сделать?

– Да. У Грегера Вангера в день аварии на мосту был в руках фотоаппарат. Это значит, что он тоже мог фотографировать. Куда эти снимки могли попасть после его смерти?

– Трудно сказать. Но, по логике вещей, – к его вдове или сыну.

– Не могли бы вы…

– Я позвоню Александру и спрошу.

– И все же, что мне сейчас нужно искать? – спросила Лисбет Саландер, когда они вышли от Фруде и направились обратно на остров через мост.

– Газетные вырезки и издания для внутреннего пользования. Я хочу, чтобы ты прочла все, что сможешь найти, связанное с теми датами, когда совершались убийства в пятидесятых и шестидесятых годах. Записывай все, что привлечет внимание или покажется примечательным. Думаю, именно тебе следует этим заняться. Насколько я понял, память у тебя лучше, чем у меня.

Саландер ткнула его кулаком в бок.

Через пять минут ее мотоцикл протарахтел через мост.

Микаэль и Александр Вангер обменялись рукопожатием. Бо́льшую часть времени, проведенного Блумквистом в Хедебю, Александр находился в отъезде, и Микаэль прежде встречался с ним только мельком. Когда пропала Харриет, ему было двадцать лет.

– Дирк Фруде сказал, что вы хотите посмотреть старые фотографии.

– У вашего отца была камера «Хассельблад».

– Верно. Она сохранилась, но ею никто не пользуется.

– Вы, вероятно, знаете, что я по заданию Хенрика изучаю обстоятельства исчезновения Харриет.

– Я уже это понял. И многих это не слишком-то радует.

– Что ж поделаешь. Вы, естественно, не обязаны мне ничего показывать.