– Сесилия Вангер присутствует на массе снимков. Похоже, она бегает взад-вперед между домами и людьми, которые созерцают эту драму. Вот она разговаривает с Изабеллой. Здесь стоит с пастором Фальком. А тут – с Грегером Вангером, средним братом.

– Погоди, – вдруг сказал Микаэль. – А что у Грегера в руке?

– Что-то четырехугольное. Похоже на коробку.

– Это же камера «Хассельблад». Стало быть, у него тоже был фотоаппарат…

Они еще раз прокрутили снимки. Грегер был виден на нескольких фотографиях, но его постоянно кто-нибудь заслонял. На одном снимке было отчетливо видно, что у него в руках четырехугольная коробка.

– Думаю, ты прав. Это фотоаппарат.

– Значит, нам придется снова начинать охоту за снимками.

– Хорошо, но пока мы повременим с этим, – сказала Лисбет Саландер. – У меня есть гипотеза.

– Пожалуйста.

– А если кто-то из младшего поколения знает, что некто из старшего поколения был серийным убийцей, и не хочет, чтобы это всплыло на поверхность? Честь семьи и прочая чушь… В таком случае тут замешаны два человека, но они не сотрудничают. Убийца, возможно, давно умер, а другой хочет только того, чтобы мы все бросили и уехали домой.

– Я тоже об этом думал, – ответил Микаэль. – Но зачем в таком случае подкладывать расчлененную кошку нам на крыльцо? Ведь это откровенный намек на убийства. – Он постучал по Библии Харриет. – Пародия на закон о всесожжении.

Лисбет Саландер откинулась на спинку стула и, обратив взгляд к церкви, стала цитировать Библию, словно разговаривая сама с собой:

– И заколет тельца перед Господом; сыны же Аароновы, священники, принесут кровь и покропят кровью со всех сторон на жертвенник, который у входа скинии собрания. И снимет кожу с жертвы всесожжения и рассечет ее на части…

Она умолкла и заметила, что Микаэль напряженно смотрит на нее. Он открыл Библию на книге «Левит».

– А ты знаешь и двенадцатый стих?

Лисбет молчала.

– И рассекут ее… – начал Микаэль и кивнул ей:

– И рассекут ее на части, отделивши голову ее и тук ее; и разложит их священник на дровах, которые на огне, на жертвеннике.

Ему показалось, что у нее ледяной голос.

– А следующий?