– Как дела у Хенрика и Харриет? – спросил Микаэль.

– У этой печальной истории есть свои забавные моменты, – ответил адвокат со сдержанной улыбкой. – В палату Хенрика внезапно ворвалась Изабелла. Она заметила, что вы вернулись, и совершенно обезумела. Она кричала, что пора прекратить эту безумную трепотню о Харриет и что вы, копаясь в архивах, довели ее сына до гибели.

– Что ж, в этом она, пожалуй, права.

– Она требовала от Хенрика, чтобы он вас уволил и проследил за тем, чтобы вы отсюда исчезли… Она требовала от него также, чтобы он прекратил погоню за призраками.

– Вот как!

– Она даже не удостоила взглядом женщину, с которой Хенрик беседовал. Вероятно, решила, что она из персонала. Наверное, я никогда не забуду мгновения, когда Харриет встала, посмотрела на Изабеллу и сказала: «Здравствуй, мама».

– И что же дальше?

– Нам пришлось позвать врача, чтобы вернуть Изабеллу к жизни. Сейчас она отказывается узнавать Харриет и утверждает, что это вы приволокли откуда-то эту самозванку.

Дирк Фруде поспешил к Сесилии и Александру, чтобы сообщить им новость о «воскрешении» Харриет. Микаэль снова остался в одиночестве.

Подъезжая к Уппсале с северной стороны, Лисбет Саландер остановилась заправиться на бензоколонке. Всю дорогу она мчалась так, словно кто-то за ней гнался. Быстро расплатившись, села на мотоцикл, завела мотор и подъехала к выезду на дорогу. Здесь девушка снова остановилась в замешательстве.

Ей по-прежнему было не по себе. Она покидала Хедебю в состоянии бешенства, но в дороге постепенно успокоилась. Она и сама толком не понимала, почему так разозлилась на Микаэля Блумквиста, да и вообще не знала, на него ли она злилась.

Саландер подумала о Мартине Вангере, об этой чертовой Харриет, о Дирке Фруде и об этой проклятой династии Вангеров, которая укоренилась в Хедестаде и управляла оттуда своей империей, при этом без конца интригуя друг против друга. Этим людям потребовались ее услуги, иначе они бы даже не стали с ней здороваться, не говоря уже о том, чтобы доверять ей свои тайны.

Вот ублюдки.

Лисбет глубоко вздохнула и подумала о матери, которую утром похоронила. Ну почему ей, Лисбет, так не везет? Смерть матери означала, что ее рана так никогда и не затянется, ведь Лисбет уже не удастся получить ответы на вопросы, которые ей хотелось бы задать.

Она подумала о Драгане Арманском, который стоял позади нее во время похорон. Конечно, ей следовало бы ему что-нибудь сказать. Хотя бы подтвердить, что она знает о его присутствии. Но если она это сделает, он сразу решит, что отныне получает право вторгаться в ее жизнь. А протяни она ему палец, он оттяпает всю руку. Понять ее он все равно бы не смог.