– Ну-ну.

– Честно говоря, мне никогда не приходилось сотрудничать с таким классным поисковиком. Я, конечно, понимаю, что ты – хакерша и общаешься с весьма сомнительными личностями. Но ты можешь просто поднять трубку и за двадцать четыре часа организовать нелегальное прослушивание телефона в Лондоне… Ты просто супер.

Лисбет впервые взглянула на него с тех пор, как села за стол. Он знает многие ее секреты. Как так получилось?

– Все очень просто. Я разбираюсь в компьютерах. И мне несложно прочесть текст и четко уловить его смысл.

– У тебя фотографическая память, – сказал Микаэль дружелюбным тоном.

– Думаю, да. Я просто стараюсь понять, каков механизм действия техники. И не только компьютеров и телефонной сети, но и мотора моего мотоцикла, телевизоров, пылесосов, химических процессов и астрофизических формул. Я чокнутая. Я фрик.

Микаэль нахмурил брови и довольно долго сидел молча.

«Синдром Аспергера[104], – подумал он. – Или что-то в этом роде. Талант видеть рисунок и понимать абстрактные рассуждения там, где остальные видят только помехи».

Лисбет уставилась в стол.

– Большинство людей многое дали бы, чтобы обладать таким даром.

– Я не хочу об этом говорить.

– Хорошо, оставим это. И все-таки, почему ты вернулась?

– Не знаю. Возможно, я не права.

Он пристально посмотрел на нее.

– Лисбет, не могла бы ты объяснить мне, как ты понимаешь слово «дружба»?

– Это когда хорошо относишься к кому-то.

– Да, но почему человек хорошо к кому-то относится?

Она пожала плечами.

– Дружба – это мое определение – строится на двух опорах, – сказал Блумквист. – На уважении и доверии. Без этого никак. И еще необходима взаимность. Ведь можно кого-то уважать, но если нет доверия, то дружбе конец.

Она по-прежнему молчала.