Мигнет Борис Николаевич, проходит видение. И вновь он один в малогабаритке, вновь он бывший майор, вновь завтра тащиться в патриотический клуб «Друг современника», где два часа мучить бедных ребятишек уставами караульной и внутренней да еще потом часа полтора разбирать-собирать самый лучший в мире автомат…

Так и жил Борис Николаевич, постепенно тихо сходя с ума и воплощаясь все сильнее и сильнее в образ отца нации и опоры демократии, пока однажды не решился — не вышел на улицу в обличии того самого Бориса Николаевича, которого все знают как Бориса Николаевича.

Раз вышел, два вышел… Три. Четыре. Десять.

Привык.

И к нему привыкли: в магазине уже не шарахались, не крестились, мальчишки не орали в спину обидные матерные слова, не приставали цыгане, которых той осенью вдруг прибавилось в Нагатино настолько, что впору было называть этот район уже не Нагатино, а, скажем, Цыганской Поляной…

И стал теперь прогуливаться по окрестностям — правда, далеко и надолго не отдаляясь от своей хрущовки — Борис Николаевич, бывший майор, в виде Бориса Николаевича, господина Президента России. Прикалывался, как заметили бы пацаны.

Ан, нет! Не прикалывался Борис Николаевич. Но и не играл всерьез. Не псих же он, в конце-то концов!..

Тут было что-то другое. Что? Бог его знает, господа.

Подобно зверю, которого вывезли из дикого леса и выпустили на территории заповедника, и вот стоит он, зверь, принюхивается с опаской к незнакомым запахам, прислушивается к непонятным звукам, затем делает шаг, другой, идет, осматривается, постепенно понимая, что это его, личное, что именно теперь здесь и будет он жить, что надо все разузнать, все исследовать, чтобы не было неожиданностей, чтобы опасность — какая, где, откуда? — не поразила в спину (ведь обязательно будет в спину, как же еще иначе!), так и Борис Николаевич «осваивал» свои новые земли.

Осваивал в новой «шкуре», в шкуре того самого, кто и не подозревает, что вдруг появился у него двойник, точно такой же, с головы до пят, появился и ходит, просто так ходит, без явной цели, словно какой-то странный инстинкт толкает его к этому, словно в генах было заложено у бывшего майора это неминуемое превращение…

Прошло несколько месяцев, о Борисе Николаевиче заговорили в газетах — правда, как-то глухо, с ухмылочками, с нехорошим душком, как будто хотели через него, нашего Бориса Николаевича, задеть того, другого, недосягаемого. Особенно в этом преуспела «Российская молодежная газета» с ее знаменитым на всю страну молодым карикатуристом Алешей Коневым.

Так к Борису Николаевичу пришла известность, и стали приглашать его, бывшего майора, на всевозможные встречи и презентации. Их было так много, этих самых презентаций, что казалось, будто Россия превратилась в одну огромную безудержную встречу всех и вся…