— Один в один!

— Что?..

— С тебя бутылка!

— Да что такое?..

— Нет, — не слушал его Ахмедзенко, — не бутылка. Ящик! И обязательно «столичной»!..

— Да пошел ты!.. — вдруг заревел медведем Борис Николаевич и сильно встряхнул соседа. — Ты будешь говорить или нет?!..

— Ты на себя посмотри! — заорал Ахмедзенко, делая тщетные попытки освободиться.

— А что?..

— Ничего!..

— А все же?..

— Дурак!.. Ох, дурак! — засмеялся сосед. — Ну что, так и будешь меня держать? — Он даже ноги специально поджал, показывая, что висит в воздухе. — Николаич, совсем больной, да?..

Борис Николаевич неожиданно успокоился, отпустил Ахмедзенко. Вновь посмотрел на себя. И вдруг до него дошло…

Он придвинулся ближе и зеркальной поверхности.

Из зеркала на него испуганно пялился Президент России.

Тот самый — законно избранный, клявшийся на Конституции, отец нации и опора демократии. В мятых тренировочных штанах, которые язык просто не поворачивался назвать брюками, в несвежей сорочке, но зато тщательно выбритый, на фоне полосатых минских обоев и часов без кукушки — металлическая птичка была ловко сворована шустрыми детьми все того же соседа Ахмедзенко…

Но Президент! Ей-богу, Президент!

Ах, мать честна…

ОН.

С того самого дня все и началось…