Залаченко, Бьёрк и Бьюрман мертвы.
Но Телеборьян жив.
Так же, как и ее братишка Рональд Нидерман. Хотя, в принципе, он вовсе не по ее части. Конечно, Нидерман помогал убивать и закапывать ее, но это не слишком важно.
Но Микаэль прав – в этой подпольной сделке участвовали и другие, неизвестные лица, искалечившие ее жизнь. Ей необходимо разузнать имена и персональные идентификационные номера этих анонимных лиц.
В результате Лисбет решила последовать плану Микаэля. Она изложила голую неприукрашенную правду о своей жизни, сухую автобиографию на сорока страницах. Долго возилась с формулировками, и в каждой фразе придерживалась только фактов. Микаэль прав: шведские массмедиа уже растиражировали о ней такие ужасы и небылицы, что никакие ее откровения уже не смогут нанести ущерб ее репутации.
В то же время автобиографию нельзя было назвать чистой стопроцентной правдой: Лисбет не собиралась излагать всю правду о себе и своей жизни. Вот уж это совершенно ни к чему.
Саландер снова легла на кровать и забралась под одеяло, чувствуя какое-то необъяснимое раздражение. Она протянула руку и достала принесенный Анникой Джаннини блокнот, которым почти не пользовалась.
На первой странице она прочитала одну-единственную строчку:
(х³+ у³ = z³)
Прошлой зимой Лисбет провела несколько недель на Карибских островах, отчаянно размышляя над теоремой Ферма. Вернувшись в Швецию, она продолжала разгадывать уравнения, пока не занялась поисками Залаченко. И теперь ее не покидало ощущение, что она уже нашла решение…
Но она не могла его вспомнить.
Невозможность что-то вспомнить Лисбет Саландер воспринимала как незнакомый феномен. Она проверяла себя – заходила в Интернет и выбирала наобум несколько HTML-кодов, которые мельком просматривала, запоминала и потом точно воспроизводила.
Она не утратила своей фотографической памяти, которую считала проклятием.
Да и вообще мозги работали как всегда.
Все-таки ей казалось, что она вроде бы нашла решение теоремы Ферма, но не могла сообразить, как, когда и где.
Однако самое худшее заключалось в том, что она уже не испытывала к этой загадке никакого интереса. Теорема Ферма ее отныне не увлекала. Так уж была устроена Лисбет Саландер – она загоралась какой-нибудь загадкой, но, разгадав ее, сразу теряла к ней всякий интерес.
Именно так произошло и с теоремой Ферма. Она перестала привлекать ее внимание и провоцировать ее интеллектуальные возможности. Подумаешь, ведь это всего лишь какая-то крошечная формула, несколько закорючек на бумаге… И с какой стати Лисбет должна ею заниматься?