Вдруг резкий сухой хлопок в одно мгновение прекратил эти стенания. Голова инспектора запрокинулась, и из-под нее растеклась лужа крови. Во лбу его зияла дыра. Петр Ильич в ужасе отскочил от тела и поднял взгляд. Перед ним стоял Андрей и протягивал ему руку, в которой держал пистолет.
– Вы опять его потеряли, Петр Ильич, – спокойно произнес он.
21 августа 1958 года приказом Фиделя Че был назначен «командующим всеми повстанческими частями, действующими в провинции Лас-Вильяс как в сельской местности, так и в городах». На него были возложены обязанности по сбору налогов и их расходованием на военные нужды, осуществлению правосудия и проведением аграрных законов Повстанческой армии, а также организации воинских частей и назначению офицеров. При этом он прилюдно объявил: «Тот, кто не желает рисковать, может покинуть колонну. Он не будет считаться трусом». Большинство выразило готовность следовать за ним.
– 35 –
– 35 –
– Сука! – раздался рев Кортнева.
Он ринулся на Андрея и со всего маха врезал ему кулаком в челюсть. Тот повалился на спину. Кортнев прыгнул на него и принялся, было, его избивать, но Андрей дал ему отпор. Завязалась драка, то удары сыпались один за другим, то два тела, переплетаясь, начинали кататься по дороге.
Андрей взял верх. Кортнев устал, он лежал на спине и тяжело дышал. Мария подошла к нему, подала руку, и Вячеслав поднялся, отряхивая пыль с одежды.
– Нужно спрятать тело и отогнать тачку, – прохрипел Андрей. – Ислам, помоги.
– Петр Ильич! – раздался крик Оксаны, выбегающей из автомобиля.
Гордон лежал на боку и судорожно хватал ртом воздух.
Словно тяжелая грозовая туча повисла в воздухе, захватила все небо и сдавила, сжала собой пространство. Все вокруг потемнело и приняло тоскливый серый цвет.
– После разберемся! – кинул Андрей. – Это похоже на инфаркт. У нас мало времени. До Мариинска километров пятьдесят, Оксана, посмотри, что там есть. В Томск возвращаться далеко. Езжайте, мы с Исламом догоним.
Петр Ильич лежал на заднем сидении, поддерживаемый с одной стороны Марией, с другой Оксаной. Перед посадкой его умыли и поменяли ему одежду, перепачканную кровью. Кортнев гнал, что было сил, забыв об опасности. Кое-как удалось заставить Гордона принять его лекарства. Он не мог говорить, лишь слабый стон шел откуда-то из груди, которую он обхватил руками и не отпускал, он был весь в поту, тяжело дышал и испуганно хлопал глазами. Перед тем, как его загрузили в автомобиль, его вырвало.
– Скоро подъедем, еще немного, – как можно увереннее и спокойнее говорила Мария, – Оксана уже дозвонилась до больницы, нас ждут, все будет хорошо. Петр Ильич, дорогой наш Петр Ильич!