– Но… это не…
– Можно?.. Наклони голову. И ты все узнаешь. Узнаешь наконец правду. И поймешь, что твою судьбу вершу я… Как и судьбу Брасара, рабочего, который убил свою жену и сына, а потом застрелился. Брасар… Он был таким слабым… Как сейчас его вижу с этим револьвером. Мне хватило нескольких встреч с ним… чтобы внушить ему правильные идеи, подсказать нужный момент…
– Боже мой…
– Наклони голову!
Давид послушно подчинился. Слезы снова потекли у него по щекам. Он молчал. Дофр выстриг ему затылок, потом положил одно зеркало себе на колени, а другое поместил за голову своей жертвы.
Слабые следы, едва различимые, впечатавшиеся в кожу. Давид прищурился. 9… Потом, да, было похоже на 7… Потом 8, 7, 8…
97878.
Шестой ребенок.
Он потерял сознание.
Давид пришел в себя от собственного крика. Палач сжал ему щиколотку, из которой сразу брызнула кровь.
– Не умирай, Давид! Мы только начали! Теперь ты лучше понимаешь, почему я пришел за тобой, а не за кем-нибудь другим, да? Я уже был в тебе, Давид! Жил в твоей плоти! – Он снова ухмыльнулся. – У меня почти не участился пульс, когда я у тебя на глазах выпустил пулю твоему отцу в голову. Ты так пристально на меня смотрел! Ты все запомнил. Говорят, что в столь раннем возрасте воспоминания не формируются. Я совершенно убежден в обратном. Ты все это в точности запомнил и похоронил в глубине души… А сегодня я заново проживу с сыном то, что прожил когда-то с его родителями. Круг замкнется. Жаль только, что Клары больше нет, могло бы получиться совсем идеально. Ах! Я бы так хотел посеять зернышко Зла в ее маленькую головку… – Дофр поднял руку. – Я двадцать семь лет ждал этого момента!
Он отъехал назад, взял ружье и направился в коридор:
– Эмма! Иди сюда! Начинаем!
45
45
Умереть. Исчезнуть. Соединиться с ними. Пусть пытки, пусть боль, только бы быть с ними.
Давид молился, чтобы Бог прекратил его страдания.
Но он уже не верил в молитвы.
Его искромсают, разберут на части, вырвут куски плоти. Живьем.
Когда он услышал скрип пола в коридоре, привязанные к холодному стволу ноги свело судорогой.