Давид натянул веревки так, что у него на запястьях выступила кровь.

– Ты можешь пораниться, – ухмыльнулся Палач. – Аккуратнее!

– Значит, все… все ложь… Энтомологи, свиные туши…

Дофр с наслаждением кивнул:

– Это шале принадлежит мне. Ты попал в декорации. Твоя семья, Аделина и ты сам были лишь игрушками, вожделенными объектами, которыми я обзавелся, чтобы неплохо провести время.

Он кивнул на противоположную стену:

– Туши повесил Кристиан, он же позировал для фотографии… Это он проник в дом, освежевал кроликов и разложил на дороге шипы. Энтомологов не существует, так же как программы «Schwein» и Франца. А цифры – ты так гордился, когда нашел их на дубе, на фотографии и так далее, – не более чем простая выдумка. Ради нее мы даже залили серебром надпись на стволе дуба! Кристиан просто выполнял приказы, вот и все. А я… когда планировал ваш приезд… будто в первый раз казнь организовывал, получил такое удовольствие! Бедняга Кристиан уверен, что создал нужную обстановку для какого-то писателя, чтобы этот так называемый писатель дал волю своему воображению! Закончив приготовления, он спокойно вернулся домой, ничего не подозревая, и теперь ждет себе двадцать восьмого февраля… конца моих каникул… – Дофр грубо захохотал. – Какой из тебя писатель! Твой рассказ о Палаче – просто дерьмо! Дамочка сначала прячется в лесу, а потом лезет под кровать! Клише, банальности! «От мертвых» – так и вовсе сущий кошмар! Да на что ты вообще годен?!

– Вы…

– Во всей этой истории верно только то, что Эмма тебя любит. Это я дал ей твою книгу, подтолкнул к тебе, это я создал Мисс Хайд. Она любит тебя, Давид. Любит так, что готова убить. Любит так, что сама себя расцарапала, поверив, будто за ней гонятся, а потом чуть не умерла от усталости… И все это ради того, чтобы оказаться в твоих объятиях. Она даже мебель передвинула, чтобы ее кровать стояла так же, как твоя, чтобы поддержать иллюзию, словно ты всегда и всюду рядом с ней. В ее доме ты у нее везде. На стенах, напротив зеркал, она увеличила и повесила напечатанные о тебе статьи и твои фотографии, смешно даже, тебя на них не узнать, качество просто ужасное! Знаешь, она уже трех типов в больницу отправила, а еще одному ноги перебила… и каждый раз это был «несчастный случай». Кто-то с лестницы падал, кого-то чем-то придавило, кому-то она умудрилась подсыпать таблетки… И Бог свидетель, как она их любила! Так что от тебя она не отстанет! И поверь, ты ее ужасно разозлил!

– Вы… не имеете права!

– Я казню, я милую! Я всегда делал так, как хотел. Брал плоть, когда жаждал ее. Человеческую плоть! Нирвана! Кто бы мне в этом помешал? Власть, Давид! Я властвовал! Приказывал! Доминировал! – Он замолчал секунд на десять, он был далеко, очень далеко. – Ну вот, Давид… – вздохнул он. – Вот и все. Годы проходят, а возбуждение остается, его можно сравнить разве что с ампутированной конечностью… Не знаю… Объяснить это трудно…