– Уверена… Я сама, можно?

Он удалился. Оставшись одна, она подошла вплотную к двери и застыла перед ней, не осмеливаясь войти.

* * *

Давид сделал точный продольный разрез на горле. Труп, лежащий на каталке, привезли около полудня из раздевалки боксерского клуба, разрыв аневризмы. Еще чувствовался тяжелый запах пота, такой же, какой иногда был у Кэти, когда она возвращалась с тренировки; как давно это было.

Этого паренька смерть забрала просто так. Ему не было и двадцати.

Что тут понимать?

Вечером после работы Давид сходит в кино, решено. Настоящее приключение – высунуть нос из своей квартирки, погулять в свете уличных фонарей и на некоторое часов вырваться из ежедневной рутины. Быть может, в последний момент он передумает и вернется, но, по крайней мере, попробует.

Нужно попробовать.

Из-за металлической двери за его спиной подул сквозняк. Он обернулся, его редко беспокоили во время работы.

Испачканный скальпель, который он держал в руке, упал на пол.

У него подкосились ноги, так что он схватился за угол стола. Губы его чуть раздвинулись и снова сжались.

Она изменилась. Огненная шевелюра уступила место спортивной стрижке с длинными прядями цвета красного дерева на висках. На ней был кремовый костюм, очень строгий, и длинная тонкая кожаная куртка.

Оглушенный, Давид снял зеленую хирургическую маску.

– А… Аделина?

Он с трудом произнес ее имя, время как будто остановилось. Аделина… Имя, связанное с болью. Обнажающее едва зажившую рану.

Молодая женщина задержала дыхание. Она знала, что может в любой момент потерять самообладание. Убежать, скрыться в городской суете.

Взяв себя в руки, она наконец приблизилась к Давиду, постояла немного, она почти плакала, потом сжала его в объятиях. Сжала изо всех сил.

– Давид, Давид… – прошептала она ему на ухо.

Давид глубоко вдохнул. Тепло человеческого тела, совсем рядом. Как давно он его не чувствовал…

– Как вы меня нашли? – спросил он дрожащим голосом по-прежнему обнимавшую его женщину.