Хёрст мертв. Я пытался это осмыслить. Годами я думал, что хотел его смерти. Страстно желал ее. Однако я ощущал лишь тошноту и усталость. А еще – страх. Потому что теперь здесь были лишь я и Глория.

– Не нужно было давать ему умереть…

– Боюсь, я это сделала. Однако взгляни на все с другой стороны. Мне нужно избавиться от двух лишних тел, так что у меня нет времени на то, чтобы убивать тебя медленно. – Она наставила на меня пистолет. – Скажешь что-нибудь напоследок?

– Не стреляй в меня.

– Хотела бы.

Смысла молить о пощаде не было. Не Глорию. Я мог бы попытаться. Сказать, что я учитель. Что в учителей не стреляют. Мы не настолько интересны. Мы умираем постепенно, через несколько лет после того, как люди думают, что мы уже умерли. Я мог сказать ей, что у меня есть другой план. Сказать, что я не готов. И все это ничего бы не изменило.

Так что я просто закрыл глаза.

Она взвела курок.

– Надеюсь, ты сегодня надел свои старые ботинки.

Я нащупал рукой свой мобильный телефон и… нажал на кнопку вызова.

В этот раз грохота не было. Вместо него раздался настоящий рев. Он поднялся из самых недр, и земля у меня под ногами содрогнулась. Открыв глаза, я увидел, что Глория оступилась. Пистолет в ее руке дрогнул. Было ли у меня время на то, чтобы убежать? Или чтобы броситься на нее? Она подняла глаза. Ее рука вновь твердо держала оружие. Палец на спусковом крючке напрягся…

Никакой отсрочки. Никакого побега в последнюю минуту. Никакого второго шанса.

Земля под ногами Глории разверзлась.

Она провалилась в нее, как кролик в нору, как монетка в колодец. И даже не вскрикнула. Она просто исчезла. Бесследно. Шокированный, я глядел на то место, где только что стояла Глория. На карстовую воронку, внезапно открывшуюся в земле.

Хромая, я подошел к этой воронке и едва успел увидеть что-то розовое да прядь светлых волос. Земля вновь затряслась, и из-под носков моих кед начали осыпаться почва и трава. Шатаясь, я отступил назад. И сделал это как раз вовремя: края воронки обвалились и на тело Глории посыпалось еще больше гравия, земли и камней.

Я заглянул в образовавшийся глубокий провал, чувствуя ошеломление и тошноту. Перед глазами все плыло, а по щеке мимо уха стекало что-то теплое. Голова болела. Подняв руку, я потрогал ее. Участок над глазом был липким и каким-то странно мягким. Впрочем, времени разбираться с этим не было. Из-под земли опять донесся грохот. Предупреждение. Нужно было убираться отсюда, иначе я тоже рисковал провалиться вниз, во тьму, присоединившись к Глории среди костей умерших.

И среди других вещей.