– Что?

– Что они – это лишь повод спрятать лицо.

– Ну, для некоторых людей это, наверное, не так уж и плохо.

– Да пошел ты!

– Ты только что упустила свой шанс.

– Переживу.

– А я-то думал, что ты пьешь с горя.

Бет подняла бокал:

– Твое здоровье!

Я чокнулся своей колой с ее пивом.

– И не думай, что я буду платить за нас обоих всю ночь лишь из-за того, что ты сваливаешь и оставляешь меня разбираться с последствиями.

– Полагаю, под последствиями ты подразумеваешь свою новую должность завуча?

– Видишь ли, беда никогда не приходит одна.

– Сочувствую.

Она показала мне средний палец.

Гарри уволился несколько дней назад, вместе с Саймоном Сондерсом. Я не был уверен, но, вероятно, этот уход имел какое-то отношение к электронным письмам, обнаруженным полицией в компьютере Стивена Хёрста и ставшим уликами в деле, связанном со взяточничеством и коррупцией. А также к неподобающему влиянию, которое Хёрст оказывал на Гарри, и деньгам, которые он заплатил Сондерсу, чтобы тот написал за его сына курсовую. Все это было очень прискорбно.

Мисс Харди (учительница истории по имени Сьюзен) заняла должность исполняющей обязанности директора и назначила Бет своей заместительницей. Как мне казалось, они должны были хорошо сработаться. По правде говоря, если бы я был оптимистом, то сказал бы даже, что у них был шанс преобразить Арнхилльскую академическую школу, тем более что одна из ее главных проблем – Джереми Хёрст – не должен был больше в нее вернуться.

Теперь он жил с опекунами и наблюдался у психиатра. Он все еще пребывал в состоянии шока от внезапной загадочной смерти обоих родителей. Я бы хотел сказать, что мне было его жаль, однако каждый раз, когда у меня возникало такое чувство, мысль о Бенджамине Мортоне убивала его на корню.

Я не мог утверждать этого с уверенностью, однако полагал, что Джереми отвел его в пещеру. Уж не знаю, чем это было – шуткой или неким «ритуалом». Однако с Беном там что-то произошло. Что-то плохое. И, возможно, он был не первым. Я подумал о племяннице Бет, Эмили. Еще один изменившийся ребенок. Еще одна трагически оборвавшаяся жизнь.

А Джереми никому об этом не рассказывал. Кроме, быть может, своей матери.