Тела Хёрста и Мэри обнаружили на территории старой шахты. Полиция все еще расследовала обстоятельства их смерти. Некоторые партнеры Хёрста были весьма сомнительными личностями. Да и врагов у него было в избытке. А с учетом того, что в багажнике его машины нашли сумку с окровавленным ломом внутри, расследование должно было занять некоторое время. И мне почему-то казалось, что оно вообще могло зайти в тупик.

Карстовую воронку вскоре должны были засыпать, а проект сельского парка уже представили на рассмотрение. Дома там точно никогда не построят. Ни один сельсовет в жизни такого бы не одобрил.

Полицейские ко мне, разумеется, приходили. Детектив Тейлор вместе со своим коллегой, здоровенным – на самом деле просто огромным – сержантом по имени Гэри Барфорд. Они сумели обнаружить в машине Хёрста мои следы, в ответ на что я с готовностью признал, что он однажды вечером подбросил меня до дома. Дальнейшие их вопросы носили поверхностный характер.

– Значит, меня ни в чем не подозревают? – спросил я, когда они уходили.

– По этому делу – нет, – ответила Тейлор, вздернув бровь.

Здоровяк-сержант расхохотался. Полицейский юмор.

– Все указывает на то, что работал профессионал, – сказал он. – А я не сказал бы, что вы похожи на киллера.

Я мог бы ответить им, что киллеры (как и киллерши) бывают разными. Однако вместо этого я просто улыбнулся.

– Слова тоже убивают, – произнес я.

Он с удивлением посмотрел на меня. Учительский юмор.

Бет подозрительно покосилась на мою колу.

– Тебе правда нужно уехать сегодня? На посошок обычно пьют другое. Мы могли бы заказать бутылку вина. А ты мог бы задержаться до второй половины дня.

Я взглянул на нее. Мне будет не хватать возможности вот так вот просто на нее смотреть. Так что я был рад, что мы помирились. Я сказал ей, что вернулся в Арнхилл, потому что винил Хёрста в самоубийстве Криса. Что мне нужно было разобраться с неупокоенными призраками. Это было полуправдой. Как и почти любая ложь. Но иногда этого достаточно.

– Как бы то ни было, – сказал я, – мне нужно уезжать. Но я должен был с тобой попрощаться.

Бет состроила гримасу.

– Ты само очарование. Пойду пописаю.

Скользящей походкой она отошла от стола. Я глядел вслед ее удаляющейся стройной фигуре. На ней были черные джинсы в обтяжку, «Мартинсы» и мешковатый полосатый джемпер с прорехами, которые, как я полагал, были данью моде, а не работой чрезмерно прожорливой моли. Я почувствовал укол сожаления. Мне нравилась Бет. Очень. И я почти готов был поверить, что тоже ей нравился. Она – хороший человек. А вот я – нет. Именно поэтому я и уезжал. Чтобы держаться от нее как можно дальше.