– Месяц, вы сказали?

– Да.

– И «вернулся»?

– Да.

– Заговорил о другой девочке?

– Да.

– Ммм… Что-то здесь не так. Я не совсем вас понимаю. Может, это вы… дезориентированы?

– Оставалось совсем немного до объявления Линнеи мертвой, когда вы, Гренс, постучались в мой кабинет, чтобы рассказать о той девочке. Которой тоже было четыре года, когда она пропала. Я так и не поняла, кого вы имели в виду?

Головокружение. Оно ненадолго отпустило, но вернулось сегодня утром, а сейчас стало почти нестерпимым.

– Я имел в виду, как и сказал тогда, девочку, которую выкрали из машины на закрытой парковке и которая…

– Гренс, я не помню такого дела за все время, что проработала в полиции округа Сити. Никогда мы не расследовали пропажи ребенка, который был похищен с парковки или гаража. И у нас с вами никогда не было разговора о какой-то другой девочке. Только о Линнее и ее исчезновении из супермаркета. Повторюсь, я страшно рада, что вы разобрались с этим.

Гренс чудом не упал, лавируя между ящиками обратно к двери. Хоть и придерживался одной рукой за стенку, а другой за книжный шкаф. Он вообще не помнил, как потом добрался до кладбища. И сколько бродил между могилами в тусклом свете фонарей, напрасно высматривая белый крест с табличкой «Моя маленькая девочка».

Головокружение и беспокойные сны вернулись и стали снова изводить его. В Копенгагене Гренс не замечал всего этого – только адреналин и бьющая через край энергия. А теперь он до полуночи засиделся на парковой скамье и, только когда защебетали птицы, заметил наступление утра.

Гренс встал и пошел. Сначала к могиле Линнеи, из которой скоро должны были выкопать пустой гроб, потому что ни в нем, ни в могиле больше не было никакого смысла. Гренс отыскал ее именно там, где, по его представлениям, она и должна была быть. Здесь они с Йенни бросили по цветку в свежевырытую яму. Там, в церкви с арочными сводами, сидели среди скорбящих.

И все это точно было. Поэтому комиссар и направился сейчас туда, чтобы обрести хоть какую-то почву под ногами. Поэтому и обрадовался так, когда у входа столкнулся с тем самым священником, который служил тогда прощальную церемнию.

– Доброе утро.

– Доброе утро. Могу я вам чем-нибудь помочь? Или просто осматриваете окрестности? Решили побыть наедине с собой в тихом месте…

– Благодарю, я только загляну ненадолго.

– Добро пожаловать в Северную часовню. Если возникнут вопросы, я к вашим услугам.

Они вместе вошли в церковь и направились каждый в свою сторону. Пока наконец священник не оглянулся: