Он посмотрел на свою сиделку в тени ближайшего дерева возле тележки для гольфа. Это была одна из круглосуточных сиделок, которые сопровождали его повсюду. Вдруг ему стало интересно, как она будет реагировать, если он ей сделает некое предложение. Небрежно опираясь на выступ, он ангельским голоском позвал ее и спросил:

— Прекрасный день, не правда ли?

— Просто великолепный, — последовал ответ.

— А что вы скажете, если мы снимем нашу одежду и получим истинное удовольствие?

Выражение лица сиделки ни на секунду не изменилось. Ответ был спокойным, неторопливым, даже ласковым:

— Мистер Уэйнграсс, но я же нахожусь здесь для того, чтобы ухаживать за вами, а не вызывать у вас сердечные приступы.

— Неплохо. Совсем неплохо. — Уэйнграсс был удовлетворен.

Радиотелефон на тележке для гольфа зажужжал, сиделка подошла к нему и сняла трубку. После короткого диалога, прерываемого смехом, она повернулась к Менни.

— Вас просит конгрессмен, мистер Уэйнграсс.

— Вы так не смеетесь, когда разговариваете с конгрессменом, — обиженно проворчал Менни, отталкиваясь от камня и вставая. — Голову даю на отрез, что это была Энни Глокаморра и рассказывала обо мне всякие глупости.

— Она действительно спросила, не удушила ли я вас еще. — Сиделка протянула телефон Уэйнграссу, который тут же рявкнул в трубку:

— Да я тебя быстрее удушу, голову оторву и скажу, что так и было!

— За что? — удивился Эван Кендрик.

— Парень, эта твоя Энни чертовски быстро спрыгивает с телефона, — смущенно пробормотал Уэйнграсс.

— Кто предостережен, тот вооружен, Менни, — засмеялся Кендрик. — Говорят, ты звонил. Все в порядке?

— Разве я должен звонить только в случае неприятностей?

— Ты редко звонишь. — Пауза. — Эта привилегия почти исключительно принадлежит мне. Что случилось?

— У тебя еще остались деньги?

— Конечно. А что?

— Помнишь пристройку, которую мы сделали, чтобы перед тобой открывалась панорама?