— Я бы хотел не понимать.
— Затем еще были четверо или пятеро местных арабов, лучших из тех, которых имели мы и компания. Каждый из них изучил вашу фотографию, но никому из них не сказали, кто вы. Они не могли сообщить того, чего не знали. Еще двое знали, кто вы. Один участвовал в событиях там, а другой — здесь, в «ОГАЙО-4-0», обслуживает компьютеры.
— Компьютеры? — спросил Кендрик. — Распечатки?
— Ваша программа была только у него, поскольку вас убрали из центрального блока. Его имя Джеральд Брайс, и если он — свистун, я пойду в ФБР как еврейский крот, по словам мистера Болеславского, работающий на Советы. Он умный, с хорошей реакцией, прекрасно управляется с оборудованием. Этот парень когда-нибудь будет руководить Консульским Отделом, если девицы перестанут так сильно к нему липнуть и он сможет заняться своей карьерой.
— Повеса?
— Ради Бога, преподобный, может, мы с вами пойдем на вечернюю молитву? Парню двадцать шесть лет, он красивее, чем имеет на это право. Он еще не женат и скорее петушок, чем человек. Но другие болтают о своих похождениях, он — никогда. Я думаю, именно поэтому я и люблю его. В этом мире осталось не так много джентльменов.
— Я уже тоже люблю его. Кто был последним человеком, тем, кто участвовал в событиях и знал меня?
Френк Сван подался вперед, повертел в руке свой пустой стакан и внимательно изучил его, прежде чем поднять глаза на Кендрика.
— Я думал, вы могли бы это выяснить и сами.
— Что? Почему?
— Эдриен Рашад.
— Мне это ничего не говорит.
— У нее было прикрытие.
— Эдриен?.. Женщина?
Сван кивнул. Эван нахмурился, затем вдруг широко открыл глаза, брови его поднялись.
— Калехла? — прошептал он.
Человек из Государственного Департамента опять кивнул.
— Она была одной из ваших?
— Ну, не одной из моих, но одной из наших.
— Боже правый, она вывезла меня из аэропорта в Бахрейне! Этот толстый сукин сын Мак-Дональд толкнул меня прямо под машину, и я, черт побери, чуть было не погиб; я не знал даже, где нахожусь. Она меня вытащила из ада, но как ей это удалось, известно одному дьяволу.