— И мне тоже, — сказал Сван. — Она пригрозила снести головы нескольким бахрейнским полицейским, если она не получит зеленую дорогу, чтобы вас увезти. Она не только получила зеленую дорогу, но и машину из королевского гаража.

— Вы сказали, что она одна из вас, но не одна из ваших. Что это значит?

— Она из Бюро, но она еще и спецагент — настоящая неприкосновенность. У нее есть связи по всему Персидскому заливу и Средиземноморью. ЦРУ никому не разрешает работать с ней.

— Без нее мое прикрытие могло бы разлететься прямо в аэропорту.

— Без нее вы были бы мишенью для каждого террориста, разгуливающего по Бахрейну, включая солдат Махди.

Кендрик на короткое время замолчал, глаза его блуждали, губы полуоткрылись, он вспоминал.

— Она вам говорила, где меня прятала?

— Отказалась.

— Она имела право это делать?

— Я же вам сказал, что она спецагент.

— Понятно, — тихо промолвил Эван.

— Думаю, что мне тоже, — ответил Сван.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего. Она вытащила вас из аэропорта и уже через шесть часов вышла на связь.

— Это необычно?

— При данных обстоятельствах можно сказать, что это экстраординарно. Она должна была держать вас под наблюдением и немедленно докладывать о любом вашем решительном шаге прямо Кроуфорду в Лэнгли, который обязан был обратиться ко мне за инструкциями. Она этого не сделала, а в своем официальном отчете о выполнении задания даже не упомянула об этих шести часах.

— Ей нужно было защитить место, где мы скрывались.

— Еще бы. Ведь это место королевское.

— Конечно, — Кендрик замолчал и уставился в темный угол обветшалого бара. — Она была хорошим человеком, — наконец сказал он медленно и неуверенно. — Она так хорошо меня понимала. Я восхищался ею.

— Эй, послушайте, конгрессмен, — Сван нагнулся над своим пустым стаканом. — Вы думаете, такое произошло в первый раз?