Решив не пользоваться телефоном Грегора, Хари все-таки уснул. Ему снились его сестры, окровавленная Мэри Лоусон и похоронная процессия, во время которой все почему-то бежали. Проснулся он весь в поту. Взглянул направо. Телефон исчез. Слева от него Коллинз стояла на коленях, закрыв глаза. В комнате было уже светло. Он прищурился, глядя сквозь зазубренные осколки разбитых окон. Голубое небо без облаков в стальной раме. Наступил новый день.

Хари огляделся вокруг, наблюдая за молчаливыми напряженными приготовлениями, происходящими вокруг него. Он вспомнил старый документальный фильм об индийской сборной по крикету, который он смотрел с бабушкой. В одном из эпизодов рассказывалось о тщательной подготовке их звездного игрока Сачина Тендулкара. В раздевалке он распаковывал свою сумку, вынимая из чехлов перчатки, щитки и обувь, доставал фотографии своих детей и флаг Индии. Потом он осматривал поле, оценивая его жесткость и влажность и делал несколько ударов битой. Если его все устраивало, он возвращался в раздевалку. Бабушка широко улыбалась. «Ты знаешь, что это означает, Хари? – Она указала на Тендулкара на экране. – Он готов к битве. Вот что».

На складе Грегор, Биничи и Камран проводили собственные ритуалы подготовки. Они тоже готовились к битве. Грегор занялся ножом, оценивая каждый миллиметр стали. Осмотр и полировка. Биничи наносил масла, разные бутылочки для разных частей тела. Особое внимание он уделял мышцам ног, массируя их пальцами и костяшками. Его кожа сияла. Осмотр и полировка. Камран делал растяжку: лежа на спине, он по очереди подтягивал ноги к груди. Он скручивался, перекатывался и балансировал. Под импровизированной повязкой на груди расползалось пятно красного цвета. Камран размотал ткань, промокнула рану и перевязал ее снова. Осмотр и полировка.

Хари не двигался. У него не было рутины или ритуала и уж тем более «душевного состояния», которого нужно было достичь. Трясущимися руками он взял бутылку с водой и сделал несколько глотков – его тут же вырвало. Он хотел было извинится, но никто не обращал на него внимания. Даже Коллинз, находившаяся в метре от него.

«Часть моего ритуала», – подумал Хари.

Остатками воды он, как смог, помыл пол, а затем снова сел. Дотянувшись до рубашки, надел ее через голову, почувствовав, как хлопковая ткань прижимается к ране.

Сердце забилось чаще. Интересно, сколько еще ему осталось.

Хари казалось, что боится только он. Хотя Коллинз тоже была мрачной – он поймал ее взгляд, но она отвернулась.

Никто не говорил ни слова.

Из верхней комнаты появились Татуированный, Зубастый и Рыжий. Не надетые рубашки перекинуты через правое плечо, у каждого в руках нож. Их появление стало знаком к началу. Камран прекратил растяжку, Биничи оделся, и Грегор, казалось, смирился с тем, что блестеть еще больше нож не может, и убрал его в карман. Хари тоже сунул свой нож в карман. Биничи подошел к нему, позвякивая ключами: