У двери в одну из последних камер Найя останавливается. Именно оттуда доносится звук. Она входит в помещение, делает два-три шага и видит, что, наверное, Асгер Неергор оборудовал его для своих тренировок. В свете мобильника она видит старые, с облупившейся краской, гири, тяжелоатлетическую штангу, сломанный гоночный велосипед рядом с грязными армейскими сапогами и камуфляжной формой. Но больше всего озадачивает Тули́н запах. Хотя она и находится в бывшем забойном цеху, ни в одной другой камере, кроме этой, не воняет тухлым мясом. Но Найя не успевает додумать эту мысль до конца, потому что ее отвлекает какое-то движение в углу. Она направляет телефон в ту сторону. Четыре или пять крыс, не обращая внимания на свет мобильника, вцепились в нижнюю часть дверцы сильно поврежденного бытового холодильника, стоящего в углу рядом с какими-то садовыми инструментами и сложенной гладильной доской. Индикатор на холодильнике мигает и издает тот самый звук, потому что крысы прогрызли резиновую прокладку, и дверца его слегка приоткрылась. Тули́н подходит к нему, но крысы разбегаются, только когда она шугает их ногой. Они расположились на небольшом расстоянии от нее, бегают взад и вперед и нещадно пищат. Найя осторожно открывает дверцу холодильника, заглядывает внутрь – и резко зажимает рот рукой, чтобы ее не вырвало.

94

94

– Ты совершенно уверен? Бенедикте Сканс действительно дежурила в ночь на пятницу шестнадцатого октября и на субботу семнадцатого октября?

– Да, абсолютно уверен. Я только что общался со старшей сестрой отделения, и она это подтвердила, тем более что сама дежурила в это время.

Хесс благодарит оперативника, заканчивает телефонный разговор и поднимается к кабинету министра соцзащиты Розы Хартунг. На часах около одиннадцати, в приемной нервничает народ, постоянно звонят мобильники. Несколько оперативников продолжают беседовать с сотрудниками министерства. Две женщины с красными глазами отвечают тихим голосом, поминутно всхлипывая. Вокруг на столах видны белые пластиковые пакеты с едой навынос, которые никто пока еще не распечатал из-за нехватки времени.

– Министр у себя?

Секретарь министра судя по внешности, китаянка, не отрываясь от бумаг, кивает Хессу в ответ, и он проходит к двери красного дерева, повторяя про себя код доступа к файлам «Айпэда», который взял на время в комнате отдыха водителей в Кристиансборге.

Тули́н, конечно, права: главное сейчас найти младшего Хартунга. После совещания в управлении Хесс сразу же отправился в Министерство соцзащиты помочь в сборе информации о передвижении преступной парочки и местах, где они могли бы скрываться. И в первую очередь поговорить с людьми, которые ежедневно общались с Асгером Неергором. Однако очень скоро ему стало ясно, что никто из них ничего толком не знает. Оперативники уже сделали свою работу, и Хесс ничего нового не добился. Асгер Неергор не был особо общительным, а о своей личной жизни, хобби и прочем, что могло бы представлять интерес, вообще не распространялся. В основном люди рассказывали о качествах его натуры. Некоторым он с самого начала показался необычным. Какой-то он, дескать, странный, молчаливый, может быть, даже несколько придурковатый, но Хесс понимал, что все это люди говорят сильно задним числом. Уже в течение многих часов разные телеканалы подвергали сограждан ковровым бомбардировкам новостями о розыске Густава Хартунга, передавая описания внешности предполагаемых преступников, среди которых – вот она, настоящая сенсация! – оказался персональный водитель Розы Хартунг. И если кто-то сомневался, что эта история – лакомый для прессы кусочек, то ему достаточно было увидеть множество передвижных телевизионных студий и армию журналистов, собравшихся на малюсенькой площади перед входом в министерство, которые в своих репортажах давно уже по-своему охарактеризовали личности похитителей. Те же свидетели, на показания которых полагался Хесс, отмечали, что Асгер Неергор был интроверт и не очень далекого ума, держался замкнуто и в перерывах обычно курил и говорил по телефону у канала, в отличие от коллег, предпочитавших убивать время в теплой комнате отдыха водителей в здании парламента.