— Говорил же Изабель не доверять ему, — ворчал Роблс. — Бабло рулит, трепло трындит. Хочет ее деньги после того, как забрал денежки жены? Ну, сучара. Если он не защитит сестренку, так я.
Рейчел прислушивалась. Взяла блокнот и принялась записывать слова Роблса.
— Я знаю, что это его. Не иначе.
Рейчел поставила воспроизведение на паузу.
«Но что там не иначе как его?»
И тогда ее осенило.
Ребенок.
Констанс Райт была беременна в момент смерти. И Роблс думал, что Николас Драммонд — отец ребенка.
Откинувшись на спинку кресла, Рейчел задумалась. Поначалу она повесила на Драммонда ярлык подозреваемого в смерти Райт номер один. Но уж конечно, Серрано и Талли сравнили ДНК Драммонда с тканями эмбриона. И если бы обнаружили соответствие, то у них имелись бы достаточные основания для обвинения его в убийстве Констанс.
Хоть Роблс и считал, что отцом был Драммонд, он заблуждался. Но откуда Роблс знал, что Констанс беременна?
Рейчел припомнился разговор с Серрано и Талли в доме Драммонда. Серрано сказал, что Констанс Райт звонила Николасу Драммонду перед самой гибелью. Вполне возможно, что Роблс шпионил за Николасом и Изабель или просто прослушивал автоответчик Николаса. Если Констанс сказала Николасу, что беременна и отберет у него деньги, Кристофер мог подумать, что отец — Николас.
Рейчел была убеждена, что Констанс разыграла целое представление, чтобы получить возмещение за 1,2 миллиона долларов Николаса. Эти деньги по праву принадлежали ей. И ее ребенку.
Кристофер что-то знал. Его смерть в больнице оказалась вне подозрений. Кто-то хотел вычеркнуть его из уравнения. Но у Николаса Драммонда не хватило бы ни дерзости, ни ума, чтобы ликвидировать шурина в больнице. Тем более что Роблса, обвиняемого во взломе, проникновении и покушении на убийство, должны были неусыпно охранять…
Рейчел подскочила.
Копы!
Роблса должны были охранять копы. Только так кто-то мог до него добраться.
Разумеется. И как она могла это проглядеть?
«Серрано».