Завади словно прочла мысли Деборы.

– Нас только двое, я и Нед. Его отец нашел ту, кто ему нравится больше, – сказала она.

Похоже, садиться она не собиралась, и Дебора тоже осталась на ногах, пытаясь понять, как приступить к разговору, который может взорвать мозг Завади. Она думала, с чего и как начать.

– Дело вот в чем… У меня возникли сомнения насчет родителей Болу.

– Хорошо. – Завади принялась наводить порядок в комнате, собирая вещи Неда в большую плетеную корзину – с осторожностью человека, знающего, что если что-то сломается, то заменить это удастся не скоро. – Это неудивительно. Нужно все подвергать сомнению.

– Да. Конечно. Но я имела в виду, что у меня возникли сомнения насчет…

– Послушайте меня, ладно? Этот парень, который называет себя Чарльз Акин, раньше был Чимаобе Акинджайдом, и он хитер как лиса. Он слушает вопрос и по словам и интонации понимает, какие эмоции от него ждут. И тут же выдает эту эмоцию, направляет разговор в нужную ему сторону и в результате добивается сочувствия к себе – за счет сочувствия к его ребенку. Именно это вы чувствуете, да? Сочувствие к мистеру Акину? Поэтому и пришли. Я права?

– Я просто не уверена, правильно ли не отдавать Болу ее родителям.

– Правда? А почему вы думаете, что ваше мнение что-то значит?

– Потому что мне не безразлично…

– Послушайте меня. Мистер Чарльз Акин, эсквайр, знает, что нужно делать, чтобы вернуть ее, потому что мы не требуем выкуп. Но не делает ничего, чтобы она вернулась домой. Говорит, что это дело принципа. И можете не сомневаться: пока он не согласится сотрудничать, говорить больше не о чем.

– Но вы понимаете, что он чувствует? Что он стал мишенью для нападок?

Завади презрительно рассмеялась.

– Что вы можете об этом знать? – Она поставила плетеную корзину на бедро. – Речь не о его драгоценных чувствах. Речь о беззащитном ребенке.

– Но Акин попал под подозрение потому, что он нигериец, ведь так?

Завади взяла с дивана толстовку и одну кроссовку и бросила в корзину.

– Конечно, он попал под подозрение, потому что он нигериец. То же самое было бы с сомалийцем. И с выходцем из любой другой страны, где девочкам до сих пор делают обрезание.

– Но он давно живет в Великобритании, а его жена – англичанка. И она врач. Мне кажется, тут ничего не указывает…