Они перебрались через ручей, и Ханна поняла, что цель уже близка. Вспомнила, как Пэтч поднес к ней красную бандану, к тому, что осталось от ее глаза. Как, увидев выражение его лица, сообразила, насколько все плохо, – Пэтч побелел, она чувствовала, что ему хочется убежать.

Тропа поднималась, с одной стороны блестела голая скальная порода, с другой подступали густые заросли лавра. Маккласки обернулся, чтобы помочь Ханне забраться на очередной каменистый уступ, но она, вспомнив, как они лезли сквозь кусты, попросила остановиться и показала на то место, которое никогда не забудет.

– Стой здесь, Ха, – сказал Маккласки, сворачивая с тропы в кустарник и сухие листья. Но она не послушала и двинулась за ним – осторожно ступала по похожей на пергамент траве и, стараясь не шуметь, раздвигала мясистую блестящую зелень и сплетение ветвей.

Маккласки остановился и выставил за спину руку, приказывая ей замереть, и одновременно потянулся к пистолету. Однако Ханна сделала еще шаг, под ногой треснула веточка, и она посмотрела поверх плеча детектива на поляну.

Та самая.

Ханна вспомнила дерево – то же, что прежде. Только теперь к нему привязан Мэтью.

А Патрик держит ружье.

Он попятился, осматривая веревки и узлы, в правой руке колыхалось ружье. По взгляду Мэтью можно было понять, что он надеется отболтаться и выкрутиться. Патрик обещал снять с губ ленту. Теперь это ничем не грозит.

Патрик готовился шагнуть вперед, когда из кустов раздался звук; он поднял ружье и, оперев о другую руку, обернулся: на поляну выходил из кустов мужчина и что-то нащупывал у себя под пиджаком.

Патрик приложил ружье к плечу, взвел курок и хотел выстрелить, когда заметил еще одного человека, и его палец застыл на курке.

– Ханна!

Мужчина в кустах навел на него пистолет и крикнул:

– Патрик, это я, детектив Маккласки! Мы с вами знакомы, однажды встречались. Послушайте меня, опустите ружье.

– Ханна! – позвал Патрик.

– Пэтч, это я, – произнесла она. – Все хорошо.

Майк Маккласки – Патрик знал это имя. Детектив, который снабжает Ханну информацией. Маккласки помахал ему рукой.

– Патрик, дружище, смотрите на меня, только на меня. Помню вашу грудинку. Ничего вкуснее не пробовал. Опустите ружье, и мы все обсудим.

– Ханна!

В голове Патрика стало проясняться. Детектив что-то еще кричал, но он больше не слушал. Лишь отметил, что птицы на деревьях продолжают петь. В ушах никаких посторонних звуков, кроме собственного дыхания, мысли буквально свились в один ком, и все встало на место. У него единственный путь, и этого никак не изменить, он ясен, как свет, и остальное не имеет значения. Как он мог подумать, будто потерял ориентир, если дорога безошибочно привела его сюда? Патрик разглядел Ханну лучше, чем когда-либо раньше, понял, как никогда не понимал, они смотрели друг на друга, и их не разделяло ничего, кроме воздуха. Патрику даже показалось, что он слышит ее мысли, знает, чего она хочет от него и всегда хотела, это ясно читалось в глазу Ханны.