– Данте, что происходит? Ты как?
– Превосходно. Спроси их, что они нанесли. – Данте провел пальцем по щеке покойника, стерев грим и оставив на мертвой плоти белую полосу.
– С ума сошел? – сказал второй агент, схватив его за запястье.
Данте вырвал руку.
– Простите, немного увлекся.
– Да, извините его. И все-таки ответьте, пожалуйста, на вопрос, – сказала Коломба, разрываясь между стыдом и любопытством.
– Их обрабатываем не мы, для танатопраксии у нас есть техник. Но вообще-то, это специальный грим.
– Для трупов?
– Ну да, а для чего же еще? Мы можем идти,
– Да-да. Еще раз простите.
Коломба потащила потерявшегося в мире грез Данте прочь.
– Что такого важного ты обнаружил?
– Синдром Котара, вот что, – с закрытыми глазами сказал он и не добавил ни слова, пока не влил в себя три чашки кофе.
18
18
Интерес к внешнему миру вернулся к Франческо только ближе к обеду. Гильтине закрыла ставни и начала раздеваться. Наконец на ней осталась только маска и запятнанные чем-то темным бинты.
– Что ты делаешь? – спросил Франческо, которому все вокруг представлялось мягким и сияющим. Блаженство стало невыносимым, как затянувшийся оргазм.
– Мне нужно наложить повязки.
– Кажется, ты и так достаточно забинтовалась. Ты мумия, что ли? – Он засмеялся. Прелесть его состояния заключалась в том, что все казалось ему абсолютно незначительным.