Гильтине наклонилась над сумкой и вынула несколько баночек с кремами и лосьонами, рулоны свежих бинтов и фиксаторы. Разрезав скальпелем марлю на левом запястье, она начала срывать повязку, однако на сей раз вместе с коростой сходили целые лоскуты кожи. Крови не было, но неожиданная слабость заставила ее остановиться, хватая ртом воздух.

Почувствовав, что Гильтине дурно, Франческо вскочил с кровати и бросился к ней:

– Я помогу.

– Нет. – Гильтине оттолкнула его и обессиленно пошатнулась.

– Почему нет? Разве мы не друзья? – Ему показалось странным произносить это вслух, но сегодня Франческо так хотелось поделиться чувствами с миром, что они буквально разрывали его изнутри. – Меня учили оказывать первую помощь, когда я был бойскаутом. Это мать меня в скауты записала! Разве не здорово? – Франческо отвел руку Гильтине и взялся за обрезанные концы бинтов. – Больно?

– Нет.

Он посмотрел на ее обнажившееся запястье. Кожа была измазана чем-то вроде склизкого ила и воняла гнилыми цветами. По крайней мере, так ему показалось – в нынешнем состоянии он не мог доверять своим глазам.

– Кажется, марля не присохла. Я продолжу?

Маска Гильтине повернулась к нему. Глядящие из прорезей глаза казались настороженными, как у дикого животного. Женщина медленно кивнула:

– Не прикасайся к ранам.

– О’кей.

Франческо резко дернул за полоску бинта. Повязки содрались вместе с остатками кожи и крупными кусками отмершей плоти. Гильтине увидела оголенные мышечные волокна, почти дочерна сгнившую кость. От едкого запаха заслезились глаза.

Франческо растерянно смотрел на Гильтине. Если не обращать внимания на ил, ее рука выглядела совершенно здоровой. Когда он помог ей снять остальные бинты, перед ним оказалась миниатюрная женщина с выбритым лобком. Шрамов у нее было хоть отбавляй, но ни язв, ни ранений он не заметил.

19

19

Данте с Коломбой вернулись в его временный люкс, где воняло пивом и застоявшимся сигаретным дымом похуже, чем в кабаке, потому что Лео и двое амиго просидели в номере до рассвета. Данте забыл снять с двери табличку «Не беспокоить», и в комнатах так и не убрались. Вероятно, номер, где обосновался Сантьяго, был в еще худшем состоянии, потому что под дверью лежало предварительное требование о возмещении стоимости прожженного дивана.

– Да кем он себя возомнил, Питом Доэрти?[45] – проворчал Данте, комкая листок и заваривая себе четвертый эспрессо.

Коломба молча достала из холодильника колу. Она не переставая думала о Гильтине и синдроме Котара, информацию о котором нашла в Интернете.

– Она зомби, – пробормотала она.