Следы ног вели от дома к чему-то похожему на пепелище. Вызвали криминалистов, которые еще не управились в доме Томми Рантакюрё. Предварительный осмотр выявил остатки двух матрасов, разного текстиля и обгоревшую собачью тушу. Животное было застрелено.

В отделении полиции Мария Меки заявила, что на дальнейшие вопросы будет отвечать только в присутствии своего адвоката. Она рвалась домой, к больному мужу, за которым нужен постоянный уход. Поскольку оснований для ее задержания не было, Мария Меки покинула отделение полиции вместе с Тоней, так же ничего не знавшей ни о Егоре Бабицком, ни о Юрии Юшенкове. На вопрос, не был ли один из них ее парнем, не занималась ли она с ним сексом или, может, каким-то образом работала на них, Тоня отвечала, что старики – не ее стиль. При этом так посмотрела на присутствующих в комнате мужчин, будто сказанное относилось и к ним тоже.

Двум коллегам из Елливаре было поручено наблюдать за домом. Нельзя было упускать из виду двух женщин.

Отделение полиции осаждали журналисты. В половине десятого вечера Карл фон Пост провел очень короткую пресс-конференцию. Он подтвердил, что один из обнаруженных в доме полицейских мертв, состояние другого критическое. Остальные вопросы оставил без ответа.

* * *

В десять минут двенадцатого пятницы Снуррис вскочил на лапы и залился громким лаем. После этого в дверь постучали. Раздернув гардины, Ребекка увидела автомобиль Карла фон Поста. «Нет, это уже слишком, – подумала она. – Что ему нужно, хотела бы я знать».

Она спустилась с лестницы. Не впервые фон Пост заявлялся к Ребекке в дом собственной персоной. Похоже, на этот раз ему понадобились бухгалтерия Пеккари. Ребекка злорадно ухмыльнулась, представив, сколько рейсов вверх-вниз по лестнице придется сделать фон Посту, чтобы перенести все коробки в машину.

Но, открыв дверь, она увидела совершенно другого Карла фон Поста. Он выглядел жалко – бледный до желтизны, с мешками под глазами. Какой-то даже ранимый, беззащитный.

Ребекка почувствовала недоброе.

– Могу я войти? – спросил он.

– Зачем?

– Ты что, ничего не слышала? Я пытался тебе дозвониться, Фред Ульссон тоже. Ты отключила телефон.

– Да, я отключила телефон, потому что… – начала Ребекка.

Она сделала это, чтобы не смотреть «Инстаграм» Марии Тёрме. И не отправлять Кристеру сообщений, что он подлец.

– …Потому что это не важно. – Ребекка опустила глаза. – Так что случилось?

И фон Пост все рассказал. Он стоял на пороге, в отраженном от только что выпавшего снега весеннем свете, и говорил самые ужасные и немыслимые вещи. Бледные губы шевелились, открывая черное отверстие рта.