Теперь Роберт просто не решался заплакать. Потому что не знал, к чему это может привести. В тот раз, в Регле, когда ее чуть не застрелили, а Свен-Эрик был вынужден убить человека, Роберт страшно перепугался, но задним числом. Перепугался и разозлился. До такой степени, что в конце концов не смог работать и на месяц ушел на больничный.

С тех пор он был вынужден все время контролировать этот страх, удерживать его на расстоянии. Что Анна-Мария попадет в перестрелку. Что у какого-нибудь маньяка при себе окажется нож или другое оружие. Какой-то частью сознания Роберт понимал, что этого не должно случиться, что риск минимален. И вот невозможное произошло, и мир раскололся на части.

Роберт попробовал изменить положение тела, которое болело и ныло каждой своей клеточкой. Провел по руке Анны-Марии. Почувствовал кончиками пальцев шелковистые волоски.

Его захлестнул поток воспоминаний. О том, как Анна-Мария жевала бумагу, когда вынашивала Петера. Срывала клочки, оставшиеся на спирали блокнота, после того как вырвали лист, и жевала. И как он боялся, что это навредит ребенку.

А до того как пошли дети, еще совсем юными, они жили в холодной «однушке» на Тиммермансгатан, где зимой на чердаке белье сохло целую вечность, потому что замерзало.

Как была счастлива Анна-Мария, когда поступила в полицейскую школу! А он все боялся, что она найдет там кого-нибудь другого. На свадьбе она не пила спиртного, и все, конечно, поняли почему. Зато так танцевала, что наутро едва встала с постели. А отец Роберта напился в тот день как никогда…

Роберт взял ее безжизненную руку и поднес к своим губам.

– Ты должна вернуться ко мне, – прошептал он. – Анна-Мария, дорогая, не уходи. Я люблю тебя. Я должен повторить тебе это еще много-много раз. Я люблю тебя.

Суббота, 7 мая

Карл фон Пост разбудил Ребекку Мартинссон в четвертом часу ночи.

Он стоял на пороге, как привидение, и осторожно постукивал по дверной раме. Снуррис уже крутился у его ног, предлагая поиграть. В счастливых собачьих глазах стоял вопрос: «Не пора ли, в самом деле, позавтракать?»

Ребекка села в кровати. Она проснулась сразу, но тяжесть в теле заставила насторожиться. Отдохнуть ночью в очередной раз получилось плохо.

– Извини, Ребекка, я только… мне тут пришла в голову одна вещь…

– Выведи собаку во двор, а я поставлю кофе, – отозвалась Ребекка.

Она надела вчерашнюю одежду, включила перколятор и зажгла плиту на кухне. Когда подняла жалюзи, комната, несмотря на ночь на дворе, наполнилась мягким весенним светом. Снуррис и фон Пост вернулись через десять минут; фон Пост – весь в снегу.