Последнее относилось к Вилле, которая боролась со Снуррисом.
– Если сами выживете, – добавил Сиввинг, глядя на реку. – Еще одно испытание на прочность.
* * *
Рагнхильд коснулась взглядом Ребекки. Теперь она молилась не только за Паулу, но и за нее, и это сблизило в глазах Рагнхильд Ребекку и Паулу больше, чем она могла того ожидать. Рагнхильд не была уверена в том, что ее слышит некая высшая сила. Но до сих пор все работало.
Рагнхильд продала квартиру и выкупила у Улле Пеккари дом и землю на острове. Улле с Андерсом нет дела ни до чего, пока их предприятием занимается полиция. Но Рагнхильд почти уверена, что им все сойдет с рук. Они ведь начинали честно, пока не заполучили нового совладельца. И откровенно нарушали закон только под угрозой. Рагнхильд радовалась, что в будущем ей не придется иметь дела ни с братом, ни с племянником. Улле без разговоров уступил ей владения на острове. Бог-паук плел свою паутину добра, натянутую на черные гвозди жизни.
Кристер погладил руку Ребекки. Рагнхильд и Бёрье запрыгнули в лодку, которую Ребекка с Кристером тут же оттолкнули от берега. Вилла тревожно залаяла с причального мостика.
– Ты точно помнишь, как это делается? – Бёрье, улыбаясь, положил шлем под скамью. Он понадобится позже.
– Надеюсь, все вспомнится, – улыбнулась в ответ Рагнхильд.
Встала за рулевые весла и уверенными движениями вывела лодку на середину реки.
* * *
Бёрье Стрём переходил от одного борта к другому по команде Рагнхильд, подгребал вспомогательными веслами. Оставшиеся на берегу махали вслед.
Бёрье снова чувствовал себя молодым. Наслаждался силой собственного тела, взрезая гладь воды. Рагнхильд стояла за его спиной.
После поединка в Гамбурге Бёрье не сомневался, что все кончено. Что никогда больше не забурлит в жилах кровь в предвкушении борьбы…
Стадион в Народном парке в Гамбурге кипит. Когда Бёрье прибывает на место с Парисом и его катменом, идет второй предварительный матч. Под сводами огромного помещения стоит несмолкаемый рев – кто-то кого-то нокаутировал.
– Всё в порядке, парень? – спрашивает Парис, завязывая Бёрье перчатки в раздевалке.
Парис умеет это делать как никто другой. Обмотать, чтобы защитить хрупкие кости, и так, чтобы рука при этом не потеряла чувствительности. С Бёрье только Парис и катмен. Этого достаточно. Свита, которая будет громко болтать, да еще подавать советы из угла во время матча, Бёрье ни к чему.
Он отвечает, что все хорошо, и не узнает собственный голос. Как будто внутри него говорит кто-то другой.