– Ни разу ничего подобного не встречал, но вполне возможно, что сеттиты заложили в этот артефакт именно такой смысл. Все пять божеств: Ра, Шу, Тефнут, Геб и Нут – дали часть своего могущества повелителю культистов и в конечном итоге породили воплощение хаоса, владыку всех стихий. Всё в точности, как мы с вами и предполагали.
– Статуэтка, спрятанная в сфере, которую открывают разбросанные по всему Древнему Египту другие статуэтки, это, конечно, чудесно, – с нескрываемым раздражением сказал Ковальский, – но это не золотой город, который мы тут ищем, рискуя жизнями.
– Да уж, – согласился Ряховский. – Только не говорите, что вы опять напортачили, Ратцингер, и всё это было зря.
– Должно быть ещё одно, последнее указание, – не растерялся немец, внимательно рассматривая внутренние поверхности сферы, прежде скрытые от любопытных глаз.
– А вот это не оно? – Марго провела ногтем по едва заметной ленточке иероглифов у постамента статуэтки.
Вглядевшись в очертания пиктограмм, она в очередной раз попыталась их перевести. Иероглифы сложились в одну единственную фразу.
Кровавых уз объятия бесстрашно ты прими.
Ратцингер нахмурился и, вооружившись лупой, пристальнее изучил символы в свете внутреннего освещения машины. Краткость последнего послания его, видимо, никак не смутила.
– Здесь ваш перевод не вполне корректен, Марго, – заметил он, почти вплотную поднеся линзу к сфере. – Это сочетание знаков означает скорее «кровных», а не «кровавых».
– Кровные узы? Речь идёт о родственниках? – насторожилась Алиса. – Но мы навестили всех его предков! О ком ещё речь?
– Семейный храм? – предположил Ковальский. – Вроде Саграды Фамилии в Испании? Храм святого семейства.
– В Древнем Египте существовало нечто подобное, но в данном случае почитались триады богов. Отец-муж, супруга-мать и ребёнок. Но у Сета не было детей…
– Почему?
– Вскоре после убийства Осириса его супруга Нефтида, так и не успев зачать ребёнка от Сета, переметнулась на сторону Исиды, искавшей части тела своего мужа.