Предатель стиснул рукоятку пистолета, держа палец на спусковом крючке.

– Так возьми эти статуэтки и исполни то, ради чего тебя послали сюда! – с пафосом произнёс Ковальский, глядя девушке в глаза. – И, возможно, он даст тебе место в своём Обновлённом мире! В противном случае мы всё сделаем и без тебя. Невелика потеря. Мы выпустим его на свободу, и начнётся новая эра. Мы наконец достигнем того, о чём мечтал каждый, но никто не знал пути, на котором нужно пролить слёзы, пот и кровь….

Выдержав его проницательный взгляд, Марго ответила, вложив в эти два слова всё то, что испытывала прямо сейчас: боль, ярость, ненависть и презрение.

– Не дождёшься!

Глава 152

Глава 152

Штефан Ратцингер никогда не верил в сверхъестественное, но иным образом объяснить события сегодняшнего вечера было невозможно. Как бы он ни хотел отыскать реалистичную причину появления утраченного золотого города на месте оазиса Дахла, немец понимал, что увиденное им сегодня не укладывалось ни в какие рамки.

Лицо сеттита исказилось негодованием:

– Ах вот как? Ну хорошо…

Резким грубым движением он сбросил с Марго рюкзак и вывалил всё содержимое на пол. Из мешка высыпались пять статуэток, а затем выкатилась и каменная сфера. Взяв все артефакты, Ковальский по очереди вставил каждую статуэтку в нужный паз, но проворачивать не стал. Вместо этого он поднял получившуюся конструкцию перед собой и медленно зашагал к исполинской статуе Сета у дальней стены зала. В его плавных неторопливых шагах чувствовалась уверенность в себе, гордость за совершённые деяния и преодолённые испытания. Скрутившие Ратцингера и Марго культисты смотрели вслед соратнику, не отрывая взгляда. Во всей сцене, освещённой лишь тусклым светом фонариков, ощущалась мрачная торжественность. Именно так Ратцингер и представлял себе оккультные ритуалы сеттитов: в полумраке, жестокие, бескомпромиссные, в исполнении людей, прячущих лица за безжизненными масками.

Ковальский приблизился к постаменту вплотную и поднял руки над головой, словно показывая божеству свой трофей. Затем картинно преклонил колени перед своим повелителем и поместил сферу выступом южного полюса в отверстие в постаменте статуи. Артефакт, собранный воедино ценой невероятных человеческих жертв, тут же пропал, словно его проглотил гигантский игральный автомат.

Из-под статуи донёсся низкий гул, переходящий в рокот, сотрясший, казалось, и весь зал тоже. В этот момент Ратцингер почувствовал то, чего никогда за свою жизнь человека, взращённого в атмосфере пропаганды атеизма, не испытывал прежде. Он до конца не мог понять, как именно. Скорее интуитивно. Но в зале вместе с ними появилась ещё и некая сущность. Дышать стало тяжелее, носоглотку обожгло холодом, словно сам загробный мир распахнул свои врата.