– Putain[50].

Тобиас убирает подальше мою сумку и, подойдя, берет меня за волосы.

– Нервы шалят, – говорю я сквозь бесплодные рвотные позывы.

Еще одно ругательство, когда я снова сжимаюсь, и он отпускает мои волосы, скрывшись за дверью рядом со мной. Опустошив желудок, тяжело дышу, чувствуя отвращение к себе за то, что не смогла сдержать позыв. Быть в этом городе, видеть его, его реакцию на меня, испытывать эти эмоции – все это слишком. Все равно что постоянно получать удары шаровым тараном.

Тобиас возвращается через минуту с бутылкой воды, откручивает крышечку и пихает ее мне.

Сострадание.

Его чувства сохранились. Но все еще скрыты.

Глядя на него, беру бутылку и делаю глоток.

– Не смотри на меня так, – рявкает он и вытаскивает из кармана телефон.

– Как «так»? – Я киваю на его мобильник. – Что ты делаешь?

– Везу тебя домой.

– К чему такая забота? Уверена, ты был бы рад, если бы я вдруг съехала с обрыва.

– Ты всегда любила драматизировать.

Прислоняюсь головой к кирпичной стене и смеюсь.

– Ты только что раскурочил бар, а драматизирую я?

Тобиас отворачивается, вытаскивает из кармана пачку сигарет и поджигает одну.

– Я и не собиралась садиться за руль.

Он даже взглядом меня не удостаивает, когда на его звонок отвечают.

– Привет, срочно пришли к бару машину.

Пауза.