– Не прикасайтесь ко мне! По вашей милости я лишилась работы. Вы сообщили в «БьютиБазз», что я без их ведома делала макияж Рейне и Тиффани!

– Сбавьте обороты, Джессика, – велит мне доктор Шилдс.

Она возвращается на свой табурет и кладет ногу на ногу – а они у нее длинные и стройные. Я знаю, что должна делать – исполнять ту роль, которую она мне отвела, – и опускаюсь на табурет подле нее.

– Вы не сказали, что потеряли работу, – произносит она.

Сторонний наблюдатель счел бы, что она искренне расстроена: хмурит лоб, тон сочувственный.

– Да, кто-то сообщил, что я нарушила договор о недопущении конкуренции, – с претензией в голосе заявляю я.

– Хммм… – Указательным пальцем доктор Шилдс постукивает по губам, и я замечаю, что нижняя у нее чуть опухла, словно недавно была поранена. – По-моему, вы говорили, что вызвали подозрение у того наркомана, сожителя одной из тех женщин? Может, это он на вас донес?

Ее губы трогает сардоническая улыбка, как у Чеширского Кота. У нее на все есть ответ.

Но я знаю, что это она постаралась. Может, она и не назвала фамилии Рейны и Тиффани, но вполне могла позвонить в компанию как анонимное лицо, выдав себя за клиентку, которой я навязала свои услуги. Я прямо воочию представляю, как она притворно озабоченным голосом говорит что-то типа: «О, Джессика мне показалась такой милой девушкой. Надеюсь, из-за меня у нее не будет неприятностей».

Но потом я вспоминаю настойчивые расспросы Рикки перед тем, как я сунула в руки Тиффани кое-что из косметических средств. Отдала просто так, бесплатно, и бросилась вон из их квартиры. Те тюбики наверняка были помечены эмблемой «БьютиБазз», как и все остальные мои блески и бальзамы для губ. Найти моего работодателя было бы нетрудно.

– Джессика, мне очень жаль, что вы потеряли работу, – говорит доктор Шилдс. – Но, уверяю вас, я к этому не имею ни малейшего отношения.

Я потираю виски. Еще минуту назад все было предельно ясно; теперь же я не знаю, чему верить.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что вид у вас нездоровый, – замечает доктор Шилдс. Она пододвигает ко мне сыр и виноград. – Вы сегодня ели?

Ни крошки, осознаю я. В пятницу вечером, когда мы с Ноа встретились в «Бастре», он все пытался меня соблазнить жареным цыпленком и печеньем, но мне удалось запихнуть в себя лишь несколько кусочков. С тех пор, мне кажется, я только пила кофе, да, может быть, еще съела пару сладких батончиков.

– А как же Ноа? – бормочу я, будто разговаривая сама с собой. Мой голос срывается.

Он обрадовался моему звонку, хотя, наверно, просьбу мою счел странной. Из головы нейдет, как он выставил вперед руку, запрещая мне приближаться к нему.