Даже ваш новый друг, Томас, будет занят.

Но и те, кто празднует Рождество в кругу близких, тоже могут чувствовать себя одиноко. Вы уже знаете состав действующих лиц моей семьи, Джессика. Но этих декораций вы не видели.

Вот мизансцена: канун Рождества в поместье семейства Шилдс в Литчфилде (штат Коннектикут), расположенном в полутора часах езды от Нью-Йорка.

В большой гостиной зале пылает камин. На каминной полке изящные фигурки из лиможского фарфора образуют вертеп. В этом году мамин декоратор выбрал для украшения елки белые огоньки и сосновые шишки идеальной формы.

Красиво, правда?

Отец откупоривает бутылку «Дом Периньон». Из рук в руки передается блюдо с жареными кусочками хлеба и копченым лососем с икрой.

Под елкой лежат чулки с подарками. В комнате всего четыре человека, но чулок пять.

Один собран для Даниэллы. По обычаю наша семья делает щедрое пожертвование на благотворительные цели в память о ней и кладет в чулок конверт с чеком. Как правило, получатель – общество «Матери против вождения в нетрезвом виде», хотя в прошлом были и другие: общества «Безопасное вождение» и «Студенты против вождения в нетрезвом виде».

На следующей неделе исполнится двадцать лет со дня смерти Даниэллы, поэтому чек выписан на особенно крупную сумму.

Сейчас ей было бы тридцать шесть лет.

Она погибла менее чем в одной миле от этой гостиной.

По мере того, как количество шампанского в бокале матери уменьшается, ее рассказы о младшей дочери – любимице – становятся все более фантастическими.

Это еще одна рождественская традиция.

Мама заканчивает бредовую сказку о том, как Даниэлла летом работала воспитателем в детском дневном лагере при элитном загородном клубе.

– Она так здорово ладила с детьми, – предается бесцельным воспоминаниям мама. – Она была бы замечательной матерью.

Мама весьма кстати забыла, что Даниэлла устроилась воспитательницей в лагерь по настоянию отца и взяли ее на работу только потому, что отец играл в гольф с директором клуба.

Обычно маме все поддакивают.

Но сегодня невозможно удержаться от возражений.

– Вообще-то, я не уверена, что Даниэлла очень уж любила детей. Разве это не она так часто сказывалась больной, что ее чуть не уволили?

Это произнесено задушевным тоном, но мама мгновенно каменеет.