– На моем месте ты поступил бы точно так же. Я не сомневался, что твоя команда способна отдать Акермана в руки правосудия.

– Мы не пешки на шахматной доске! Нас нельзя приносить в жертву, когда вам заблагорассудится.

– Не спорю. Я уже говорил – у меня случаются ошибки, как и у любого человека. Я не хотел, чтобы Акерман догадался о моей игре, не мог рисковать.

Маркус вновь покачал головой, сунул пистолет в карман куртки и поднял руки.

– Я больше в этом не участвую.

– О чем ты говоришь? Ты – «пастух». Ты уже пытался уйти от себя, и куда пришел?

– Я смогу стать лучше, чем какой‐то там «пастух», и точно лучше вас как человек. Я ухожу. Вам ясно?

Маркус пошел в сторону дороги. Понимая, что перед ним сложный выбор, а времени на решение почти не осталось, Директор выругался про себя и окликнул Маркуса:

– Если ты сейчас уйдешь, никогда не узнаешь, каким окажется последний элемент головоломки! Не догадывается даже Акерман. Он жив, Маркус!

Маркус, все еще двигаясь вперед, замедлил шаг, словно грузовой поезд, тормозящий перед станцией и катящийся вперед по инерции.

– О ком вы говорите?

– О человеке, который истязал твоего брата, который убил твою мать и отчима. Я говорю о Фрэнсисе Акермане‐старшем. Я говорю о человеке, который был твоим биологическим отцом. Он еще жив.