– И я должен тебе поверить?

– Маркус, это правда! Ты ведь понимаешь, насколько скрытен наш Директор… Он никогда не раскрывает информацию полностью.

– И ты, значит, считаешь, что это нормально?

– Маркус, я так не считаю, но что мне с этим делать?

– Понятия не имею. Я вообще уже ничего не соображаю, но продолжать такую жизнь не в состоянии. – Маркус встал, посмотрел ей прямо в глаза и добавил: – Я люблю тебя, Мэгги, всегда любил. Просто показать этого не умею.

Маркус коснулся ее щеки; она прижалась к его ладони и в свою очередь заплакала.

– Останься со мной, Маркус! Мы начнем новую жизнь – нормальную жизнь. Не обещаю, что стану идеальной женой, но я буду стараться.

Мэгги проглотила слезы, вспомнив своего младшего брата и человека, который его похитил. У нее пересохло во рту, голос дрожал, и все же она закончила:

– Мы с тобой помогаем людям. Вспомни тех, кто мог умереть только на этой неделе, если бы ты не вмешался! Разве можно взять и отбросить в сторону результаты нашей работы? Да ты и сам говорил, что от себя не убежишь…

Маркус склонился над ней и поцеловал. Поцелуй вышел долгим и крепким.

– Но я постараюсь, – шепнул он.

•

Маркусу казалось, что он бродит по ночному кошмару, на грани сна и яви. Депрессия и тоска у него случались и раньше, однако таких глубоких, разрушительных ощущений ему испытывать еще не приходилось. В душе словно разверзлась черная дыра, высасывающая желание жить.

Выйдя в коридор, Маркус увидел Эндрю, прислонившегося к стене.

– И куда мы направляемся? – осведомился напарник.

– Куда‐нибудь. Подальше отсюда.

– Говорят, Васкес пришла в сознание, идет на поправку.

– Отлично.

– Навестишь ее?

– Нет, – ответил Маркус, вспомнив о недавнем конфликте с Ла-Пальей.