Нина качает головой:

– Не знаю. Я уже ничего не знаю. Я даже не знаю, останусь ли тут жить. Может, пришло время заняться чем-то другим.

– Например, чем?

– Понятия не имею. – Нина посмеивается и сама себе удивляется.

Она всю жизнь боролась за то, чтобы ее жизнь не развалилась. В полной уверенности, что все рухнет, если она не будет настороже. Насколько она была близка к тому, чтобы попутчик пробрался в нее? С самого начала она так всего боялась. Любой ценой хотела оказаться в безопасности. Судорожно хваталась за то, что больше не играло никакой роли.

Нина закрывает глаза. Солнце греет лицо, но в воздухе уже чувствуется приближение осени.

– Когда ты уезжаешь? – спрашивает она, снова открывая глаза.

– Не знаю. Бьёрн звонил, когда я ехал сюда. Он хочет оставить дом. Сказал, что я могу там жить, если захочу и разрешу им иногда использовать дом как дачу.

– А ты этого хочешь?

– Понятия не имею. Не знаю, что мне тут делать. Но и не знаю, что мне делать в Стокгольме.

– Какая мы отличная пара, – смеется Нина.

Юэль тоже усмехается.

– Мне в любом случае надо съездить в Стокгольм, – говорит он. – Надо разобраться кое с чем и… кое с кем поговорить.

Нина кивает. Понимает, что речь идет о тайнах, которые попутчик использовал против него. В тот день, когда Юэль захочет, он об этом расскажет.

Однажды она, возможно, расскажет ему свою тайну. Расскажет, как умерла ее мама.

Я знала, что делаю, когда говорила с врачом. Просто не могла признаться в этом самой себе. И только сейчас смогла.

– Пока не пройдут похороны, я не буду ничего планировать, – говорит Юэль. – Кстати, ты придешь?

Нина об этом даже не думала. Но внезапно ей захотелось попрощаться с Моникой. С настоящей Моникой. Вспомнить ее как следует. Смыть воспоминания о другом.

– Да. Скажи, если я могу чем-то помочь.