Что-то ее разбудило. Дневной свет за опущенными рулонными шторами. Щебет птиц. Но в доме тихо. Нина смотрит на лампу, которая теперь всегда включена в спальне. Убеждается, что лампа не мигает. Садится в постели. Оглядывает стены в поисках жирных пятен.
Нина снова кладет голову на подушку. Закрывает глаза. Пытается вернуться в забытье сна, но страшные картины уже проникли в ее сознание. Моника в коридоре. Кровь. Бледные глаза, смотрящие на лампы на потолке.
Ей никогда от них не избавиться.
Маркус спрашивает, как она себя чувствует, как все было, что на самом деле произошло. У Нины нет ответов. Она отказалась от предложения Элисабет предоставить ей помощь психолога. Какой в этом смысл? Она все равно не может рассказать правду.
На первом этаже звонят в дверь. Нина открывает глаза. Понимает, что ее только что разбудил звонок. Неохотно встает с кровати. Надевает мягкие штаны и спускается по лестнице.
Проходя мимо окна на кухне, видит рядом с домом старый «нисан» Моники. Внезапно ей становится тяжело дышать. Нина раздумывает о том, чтобы подняться и снова лечь в постель. Спрятаться от мира!
Снова звонок. Нина выходит в прихожую и открывает дверь.
Бесцветные глаза Юэля –
– Что-то случилось? – спрашивает Нина.
– Не знаю. Мы можем поговорить?
В машине на пассажирском сиденье стоит коробка с вещами Моники, и Нина понимает, что он приехал из «Сосен».
Грудь словно сдавливает железным обручем.
– Не возражаешь, если поговорим вон там? – спрашивает Нина. – Мне нужен свежий воздух.
– Конечно. Маркус дома?
– Нет. На работе.
Они вместе идут в сад. Трава под ее босыми ногами свежая и сочная. Скоро придет время ее подстригать. Что бы ей ни приходилось переживать, трава продолжает расти как ни в чем не бывало. Она материальная. Настоящая.
– Какая идиллия у вас тут, – говорит Юэль, когда они сели в садовые кресла.
Нина кивает. Смотрит на блестящую гладь воды в заливе.