Запах одного из них ему знаком. И Дан не может удержаться от соблазна, заглядывает внутрь.

Из-под игорного стола торчит пара толстых голеней в грубых мокасинах.

Дан подходит ближе. Садится на корточки. Отодвигает в сторону высокий стул крупье.

Там прячется старуха в тесной одежде, вся мокрая от пота. Рядом притулился старик, он потерял жилет, и рубашка бесформенно болтается на тощем туловище. Его артрозная рука выглядит маленькой и слабой в огромном кулачище старухи; кажется, что она вот-вот сожмет мужскую руку и переломает все кости.

Они смотрят на Дана глазами, полными ужаса, но видят в сумерках очень плохо. Зато Дан все видит прекрасно.

– Боже мой, неужели это Биргитта из Грюксбу? – Дан широко улыбается. – Так вы представляли себе рубиновую свадьбу?

Получилась потрясающая пародия на того Дана Аппельгрена, который незадолго до этого стоял на сцене. Он почти чувствует, как парочка расслабилась.

– О, Господи Иисусе, Земли и Неба Вседержитель, – шепчет Биргитта на своем певучем диалекте и всхлипывает. – Мы подумали, что опять кто-то из них.

– Тс… – Дан протягивает ей руку. – Пойдемте, я провожу вас в каюту.

Новорожденные нетерпеливо толпятся у входа.

Биргитта только качает головой и шепчет:

– Нет, они повсюду.

– Ничего страшного, – заверяет Дан. – Все под контролем.

Биргитта смотрит на мужа. Он кивает.

– Все образуется. Помощь уже идет, мы изолировали всех больных, – уверяет Дан.

– Но мы только что слышали… – начинает Биргитта.

– Все закончилось. Пойдемте. Вы не можете оставаться здесь вечно.

– Вы уверены, что это безопасно? – Старик говорит на еще более выраженном диалекте, хотя казалось бы, что это просто невозможно. – Действительно все закончилось?

– Мы видели такое, что вы просто не сможете поверить… – Биргита вздрагивает.

– Я тоже, – отвечает Дан. – Но опасность миновала.