– Нет, – отвечает усталый голос, и дверь захлопывается.

Винсент стоит как вкопанный. Мадде сползает с дивана, по-прежнему кутаясь в плед. Смотрит на вошедшего. Пытается все сопоставить, чтобы сложилась картина вечера.

«Он пришел ради меня?

Нет, конечно же нет, как он мог узнать, где я нахожусь?»

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Мадде, убирая челку со лба. – Ты в порядке?

Мужчина, который совсем недавно стоял рядом с ней на сцене и смеялся ее шуткам, весь перепачкан запекшейся кровью. Его красивое лицо опухло до неузнаваемости.

Он смотрит ей в глаза. И она все понимает.

Калле

Калле

Калле наблюдает, как вода льется из крана и наполняет серого цвета ведро для уборки. На поверхности кружатся крошки, пылинки и мелкий мусор. Он несколько лет проработал на «Харизме» и так и не узнал, откуда в кране берется вода. Где-то должны быть цистерны, и они, наверное, огромные, раз воды хватает для питья, душа, приготовления пищи на тысячу с лишним человек.

Вода, которую по воде возят туда и обратно.

Он вешает шланг обратно на крючок у раковины. Некоторое время продолжает смотреть на водоворот в ведре, который кружится все медленнее. Ему кажется, что он видит лицо парня с дредлоками.

Калле убил его. Он совершил убийство.

– Мы с этим справимся, все будет хорошо, – слышит он голос Филипа.

Калле с удивление поднимает глаза. Филип беседует с детьми, которые забрались на один из рабочих столов и сидят по-турецки.

– А потом мы спустим на воду спасательный плот, посадив туда как можно больше народу из незараженных, и смоемся отсюда, – продолжает он. – Проще пареной репы. Скоро уже рассветет, и мы не так уж далеко от Финляндии. Кто-нибудь нас заметит.

– Именно, – соглашается Лу, – проще пареной репы.