Светлый фон

Я люблю тебя, Калле. Обещай мне».

Я люблю тебя, Калле. Обещай мне».

Но он не может бежать. Он не может даже пошевелиться.

 

«Балтик Харизма»

«Балтик Харизма»

Большинство пассажиров принимает решение остаться в каютах. Он ждут помощи с земли. Только около сотни невредимых людей решились выйти и рискнуть пробраться на верхнюю палубу.

Антти спустил на воду спасательный катер. Он оглядывается вокруг в последний раз. «Харизма» возвышается над ним огромной горой. Сверху с прогулочной палубы слышны крики людей. Антти уплывает прочь, позволяя шуму мотора заглушить все эти звуки. Он старается не думать о детях и всех, кто остался на борту. Убеждает себя, что оказывает этим людям услугу – он направляется в сторону Финляндии в надежде воспользоваться у берега мобильным телефоном и вызвать подмогу. «Но можно было взять с собой детей», – думает он. И увеличивает скорость.

Папа Альбина выходит из каюты. Он бежит по длинному коридору седьмой палубы. Спотыкается о чье-то тело. Он уже почти у лестницы, когда с той стороны раздается крик. Он останавливается. Пытается отдышаться. Скользит взглядом по разбитой стеклянной стене в конце коридора. Сразу узнает перевернутую инвалидную коляску. Лампочки на панели управления горят в темноте, предупреждая, что аккумулятор скоро разрядится. Но его супруги не видно.

На автомобильной палубе так сильно пахнет бензином, что у Адама кружится голова. Этот запах перебивает все остальные. Даже запах его матери. Но Адам слышит ее шаги. Грохот и удары чего-то о металл. Бульканье жидкости. Он находит мать на правой стороне в носовой части. В темноте покорно стоят сотни новорожденных. Увидев его, они еле заметно шевелятся. Смотрят то на него, то на мать. Ее платье и рукава ее кофты промокли. Руки, сжимающие ледоруб, блестят от бензина. И Адам понимает, что она задумала.

– Мама, – говорит он. – Ты не можешь так поступать. Ты убьешь их всех. Да и всех людей тоже. Там много детей.

– Мама, – Ты не можешь так поступать. Ты убьешь их всех. Да и всех людей тоже. Там много детей.

Она смотрит сыну в глаза. В дрожащем свете по ее лицу бегают темные тени.

– Так будет лучше, – отвечает женщина. – Я понимаю это сейчас. – Она качает головой.

– Так будет лучше, – Я понимаю это сейчас. –

– Но ты убьешь и меня. – Адам подбегает к ней. Прячет лицо на ее животе. Обнимает ее бедра. – Ты что, меня больше не любишь?

– Но ты убьешь и меня. – Ты что, меня больше не любишь?