– Какое?

– Сердце остановилось. 1-процентый раствор оказал отрицательное действие на орган, то есть произошло уменьшение амплитуды сокращений и замедление их, что довольно быстро привело к остановке сердца… Я стал экспериментировать… Точно так же действовал и 0,1-процентный раствор – с той лишь разницей, что остановка сердца происходила не так скоро… Это блестяще подтвердило гипотезу профессора Заблудовского о том, что продукты белкового распада в малых дозах работу сердца возбуждают, а в больших останавливают.

– Вы рассказали об этом Павлу Алексеевичу?

– Разумеется.

– И как он к этому отнесся?

– Сказал, что это очень интересные экспериментальные данные… Мы даже подготовили статью… Она была опубликована позже в материалах Лечсанупра…

Я на мгновение прикрыл глаза. Вот, собственно, и все. Вина доказана! Лизатами можно было не только лечить, но и убивать. Причем убивать по-разному. Можно быстро, вкатив пациенту раствор, концентрация которого в сто раз превышала безопасную. А можно медленно, уменьшив «убойную» дозу в десять раз. И, разумеется, вскрытие ничего подозрительного не показывало.

– То есть Менжинского действительно убили при помощи лизатов?

– Ммм… Мне эта версия представляется весьма правдоподобной. Ягода очень хотел занять его место.

– Павел Алексеевич в этом участвовал?

– Нет. Его интересовала только «живая» вода. Дать жизни шанс, продлить ее до естественных пределов – вот задача, которую он пытался решить…

Кончак остановился, взгляд его снова на мгновение стал отрешенным. Я молча ждал продолжения.

– Павел Алексеевич Заблудовский был настоящим русским интеллигентом, идеалистом, – медленно произнес Кончак. – Он верил в силу разума, в прогресс, в мораль, принципы… Он был убежден, что развитие общества идет по нарастающей, что каждое следующее поколение лучше предыдущего, умнее, добрее, терпимее… Представить, что кто-то будет сознательно использовать достижения науки для убийства, он не мог.

– Кто же тогда дал в руки НКВД «мертвую» воду?

– Это долгая история, Алексей, – произнес старик серьезно, почти сурово. – Мы с Павлом Алексеевичем были в очень разном положении. Он, выдающийся ученый с мировым… да-да, мировым!.. именем, мог стоять гордо и заниматься чистой наукой. А у меня – бывшего белогвардейца, дворянина и социально чуждого элемента – такой возможности не было… Для меня вопрос стоял предельно просто – или я работаю на них, или меня уничтожат.

Кусочки пазла стали потихоньку складываться в картину.

– Так это вы рассказали им о том, что с помощью лизатов можно незаметно убивать людей?