– А кто же еще, кроме Кончака, просил за меня?
– Алина.
Гиренко хрустнул костяшками пальцев.
– Я имел с ней довольно тяжелый разговор. И она сказала, что, если с вами что-то случится, она уйдет от меня. Зная ее характер, могу утверждать, что так оно и будет. Поэтому я предложил ей… а теперь предлагаю и вам сделку. Вы спокойно выйдете из этой комнаты, и с вами ничего не случится. Но для этого вам придется выполнить некоторые условия. Первое – вы не будете больше встречаться с Алиной. Никогда. Второе – вы не будете писать никакой статьи о профессоре Заблудовском и вообще постараетесь поменьше распространяться на тему лизатов и их специфического применения. Особенно в разговорах с иностранными гражданами. С Кончаком вам тоже больше видеться не надо.
– А если я откажусь?
– Ммм… тогда с вами может случиться что-то нехорошее.
– Что же это такое нехорошее?
– Да кто же знает? – всплеснул руками Гиренко. – Вы можете попасть под машину. Или выпасть из окна. Или просто прийти домой, прилечь отдохнуть и не проснуться. Сердечный приступ, знаете ли, с каждым может случиться.
– И что тогда вы скажете Алине?
– Хм. Я скажу ей, что вы проявили недопустимое высокомерие и упрямство, отказались от ее жертвы и наплевали на ее любовь к вам. Скажу, что вы любили себя и свои принципы больше, чем ее. И из-за этого поставили нас всех в крайне неудобное положение. Ну так что? Согласны?
А что мне оставалось делать? Я кивнул.
Гиренко полез в карман, но достал оттуда вовсе не ключи от наручников, как я ожидал, а еще один шприц.
– Э-э-э! – замотал головой я. – Мы так не договаривались!
– Спокойно! – произнес Гиренко.
На этот раз никаких сновидений не было.
– Мужчина! Мужчина, с вами все в порядке? – кто-то энергично тряс меня за плечо. – Вам плохо?