– Вы все-таки не нахальничайте, Алексей! Не забывайте, что в моих силах причинить вам серьезные неприятности…

– Простите, это была шутка не лучшего вкуса. Но объясните, наконец, чего вы от меня хотите?

Гиренко ничего не ответил. Он сделал несколько шагов по комнате и встал у меня за спиной. Это было неприятно. Я представил, как он достает из кармана пистолет. Не заигрался ли я? Но никаких подозрительных звуков, похожих на передергивание затвора, я не услышал. Полковник сделал несколько шагов в сторону, и я услышал, что он пошире открывает балконную дверь. Постояв пару минут у меня за спиной, Гиренко вернулся на свое место.

– Что, убьете меня? – спросил я.

Вопрос этот прозвучал жалко, но, черт возьми, мне хотелось знать.

Гиренко задумчиво посмотрел на меня.

– Вообще-то это было бы логично, – сказал он таким голосом, от которого у меня мурашки побежали по спине. – Это решило бы многие проблемы. А кроме того…

Полковник поднял вверх указательный палец.

– …В этом была бы своего рода литературная аллюзия. Вы ведь их так любите… К герою приходит совершенно незнакомый человек и заказывает ему реквием, и бедный Моцарт умирает…

«Начитанный, гад!» – подумал я.

– Но я вас успокою, – продолжал Гиренко. – Вас не убьют.

Страх улетучился, уступив место легкой обиде. Я, значит, все-таки хуже Любомирского? Не так опасен?

– Видите ли, за вас заступились самым возмутительным образом, – усмехнулся Гиренко.

– Кто же это?

– Люди, чье мнение для меня важно.

– Назовете имена ходатаев?

– Пожалуйста. Первый – известный вам Борис Ростиславович Кончак-Телешевич. Патриарх и хоругвь, так сказать… Диковинный старик! Я, знаете, сам его слегка побаиваюсь. Никогда не знаешь, что там творится у него в голове. Известно ли вам, что в середине 70-х он пытался покончить с собой?

– Не-ет…

– Представляете? Работал, как обычно, в лаборатории, переливал что-то из пробирочки в пробирочку, а потом – раз! – и вколол себе какую-то дрянь. И натурально стал умирать. Еле откачали… Это, кстати, случилось вскоре после того, как скончалась Ариадна Павловна Заблудовская… Так вот. Видимо, любезный Борис Ростиславович по-прежнему считает себя кем-то вроде члена вашей семьи, местоблюстителем прадедушки. Слушайте, а может, он и правда ваш родственник? Настоящий. Вдруг они с Ариадной Павловной все-таки того?.. Что об этом говорят семейные хроники, Алексей?

Мне совершенно не хотелось обсуждать с ним эту тему.