Хиллоран не трясся в предвкушении триумфа — он относился к людям иного сорта, — просто наслаждался своим хитроумием. Нельзя даже сказать, что он гордился, — одержать верх в этой игре казалось таким же естественным, как обыграть в покер слепоглухонемого или умственно неполноценного ребенка.

Святого Хиллоран, разумеется, знал только понаслышке, и слухи никогда его особо не впечатляли. Он не учитывал сверхъестественную интуицию противника, способность мыслить и принимать решения с молниеносной скоростью. Не представлял себе и ту степень безрассудной отваги, которая поднимала Святого над обычными искателями приключений настолько же, насколько Уолтер Хэйген[34] выше пенсионера, играющего в гольф для собственного развлечения.

У проблемы существовало одно отчаянное решение, и Хиллоран должен был его увидеть. Однако не увидел — или счел слишком безрассудным, чтобы принимать всерьез. И оказался категорически не прав.

Стоя на корме лодки — черный силуэт четко вырисовывался на фоне поблескивающей воды, — он снова окликнул:

— Я подхожу, Святой. Ты готов?

— Готов, — ответил тот. Приклад «льюиса» вжался в плечо, будто в каменную скалу.

Хиллоран отдал команду, и весла вновь погрузились в воду. Даже знай он, что случится дальше, едва ли ему удалось бы свести воедино свои ощущения. Резкий стрекот пулемета слился в мозгу с пронзившей грудь болью, стремительно наплывающая темнота в глазах — с охватившей вдруг тело слабостью. Прервавшееся в горле дыхание уже не доходило до слуха, а холодные объятия вод, сомкнувшихся сверху и потащивших на дно, не значили вообще ничего…

И только Дикки Тремейн, растерянно глядящий на расходящиеся круги там, где море поглотило Хиллорана, услышал возглас Святого:

— Ждите русалок в гости!

Сразу вслед за этим раздался всплеск, словно в воду с высокой скалы нырнул тюлень. Двое матросов на секунду застыли в трансе. Потом один, выругавшись, налег на весла, другой последовал его примеру. Дикки понял, что пришла его очередь действовать.

Вскочив, он бросился вперед, на спину ближайшему матросу. Тот повалился вбок, на колени, так что лодка опасно накренилась. Дикки кое-как поднялся, едва владея ногами, которые весили, кажется, по тонне каждая, и так же кинулся на второго. Первый, сбитый на дно лодки, бросился на него, но Дикки было не остановить. Со связанными за спиной руками он дрался, как безумный — пинался, толкал плечом, бодал головой. Все ради того, чтобы не дать этим двоим грести, пока Святой не доберется до лодки.

Когда совсем рядом за планширь наконец ухватилась рука, Дикки лег, тяжело дыша. Мгновение спустя через борт перевалился Святой, едва не перевернув при этом лодку.